– Завораживающее зрелище, – ни к кому конкретно не обращаясь, негромко сказал Макнамара.

– Температура лавы может достигать двенадцати тысяч градусов, – услужливо сообщил ди Кайен.

– Значит, вы все-таки кое-что знаете о вулканах, – криво усмехнулся Макнамара.

Флитвуд поморщился – неприятно было смотреть, как его заместитель по геологоразведке лебезит перед шефом.

Глидеры поднялись над невысокой западной стеной, развернулись и повисли, покачиваясь в воздухе. Люди в грузовых отсеках встали и все как один повернулись к руднику.

– В чем дело, Буше? – спросил Макнамара. – Почему остановились?

– Хотим дождаться Лив Уилер, сэр.

Макнамара промолчал, но взглянул на часы.

В каньоне поднялся ветер – восходящие потоки воздуха разорвали дымную пелену. Минута или две прошли во всеобщем молчании, нарушаемом лишь взрывами и треском пожара, как вдруг над плато взлетели клубы дыма, тучи песка и камней.

Тяжкий удар заставил людей в глидерах пригнуться.

– Всё, уходите, – приказал Макнамара.

– Сэр, еще пять…

– Вы слышали, что я сказал, Буше. Если не хотите вылететь с работы, уходите оттуда. – Макнамара покосился на ди Кайена. – И не вздумайте сказать, что у вас отказывает связь.

Внезапно из провала штольни вырвался вал огня с раскаленными обломками породы.

– Всё… – охнул кто-то.

– Смотрите! – закричал чей-то надорванный голос.

Из пламени, бьющего, словно из маршевых двигателей звездолета, вылетел заваленный на плоскость глидер. Вот он выровнялся и стал набирать высоту, уходя от преследующего его огня.

– Увеличение на машину! – рявкнул Макнамара.

Камера выхватила мчащийся через каньон глидер. В грузовом отсеке уродливо высилась странная конструкция, до отказа забитая людьми. В кабину, рассчитанную на двоих, набилось не менее семи человек.

Макнамара пригляделся и восхищенно выругался. К бортам грузового отсека, поскольку в сам отсек она не поместилась, была приварена прочная и громоздкая кабина проходческого комбайна. Ну еще бы, если б людей просто загнали в грузовой отсек, до поверхности доехало бы жареное мясо…

– Буше, возьмите с глидера Уилер несколько человек, у нее явный перегруз, да и аэродинамика ни к черту, и уходите оттуда. И держитесь как можно ниже над равниной – если вулкан взорвется, западная стена прикроет вас. Взрыв может быть очень сильным.

– Есть, сэр!

Макнамара отключил экраны.

– Флитвуд, подготовьте отчет обо всем, что здесь произошло. С вами я поговорю после. Сколько им лететь?

– С такой перегрузкой не менее часа.

– Я пока возвращаюсь на шаттл, – заявил Макнамара, направляясь к двери. Словно что-то вспомнив, он остановился. – Да, ди Кайен, можете собирать вещи. В ваших услугах корпорация больше не нуждается. А вы, Флитвуд, пригласите-ка сюда эту непослушную Уилер…

– Нет, Таисия Марковна, больше не смогу, ей-богу, – сказал Бергер, отдуваясь и вытирая потный лоб платком.

– Так только ж начали чаевничать, Константин Карлыч! Ну, еще чашечку. – Женщина сняла с самовара заварочный чайник, от души налила в чашку Бергера заварки, повернула краник у самовара, добавляя кипяток. – Вот. Ешьте, пейте, вот сметанки еще, хлебца. В своих столицах так не покушаете.

Бергер обреченно вздохнул и отпустил ремень на брюках еще на одну дырочку. Сказать по правде, он и сам не мог оторваться от простого угощения, которым его потчевала Таисия – жена Кондрата Пилипенко, друга детства Касьяна Полубоя. Это был обед, растянувшийся почти до ужина. Поскольку Кондрат с утра сказал, что будет только к вечеру – сосед-фермер попросил помочь наладить уборочный комбайн, – Бергеру пришлось есть за двоих. Сначала была закуска: холодец с хреном, соленые грибочки под фирменный Кондратов самогон, крепостью под шестьдесят градусов. Потом Бергер навернул миску борща, на второе съел тарелку жареной картошки с тушеной свининой и вот наконец добрался до чая. Причем под чай были свежие пышки, еще горячие, и сметана только что из сепаратора. Оторваться от такой вкуснотищи было нельзя, и Бергер уже всерьез опасался, что из-за стола не встанет.