– По которым все так же бродят стада непуганых либерзонов и могучих шатобрианов…

– А в прибрежных кустах вдруг мелькнет тень индейского разведчика, какого-нибудь Одинокого Волка из племени навахо, со свирепой раскраской медного лица, ожерельем из медвежьих клыков и пучком перьев, вплетенных в смоляной пук волос.

– А потом налетит сухой, горячий воздух Техаса и раскроются знакомые по вестернам пейзажи Дикого Запада. И отчетливо привидится, как из-за ближайшего поворота вылетит, в пыли и звоне копыт, семерка ковбоев в потертых джинсах, выгоревших, пропотевших ковбойках и тех самых знаменитых черных шляпах…

– А потом подкатим к настоящему придорожному салуну и, небрежным ударом открыв болтающуюся створку двери, ввалимся в его сонный полумрак, провинциальную тишину которого нарушают лишь звуки кантри из музыкального автомата…

– А в дальнем углу дремлет, закинув на стол ноги в желтых сапогах, какой-то второстепенный персонаж с косынкой на шее, в ковбойке, кожаной жилетке и шляпе, надвинутой на глаза…

– А мы уверенной походкой подойдем к бару, уставленному батареями сверкающих бутылок, усядемся на высокие табуреты и закажем двойной виски с содовой…

– А бармен спросит «Как дела, парни?» и пустит в нашу сторону по барной стойке толстые стаканы, позвякивающие кубиками льда…

– А мы ответим «Вери гуд, чувак!» и залпом выпьем янтарную прохладу шотландского самогона. А потом выйдем из темноты бара в слепящую жару полдня, сядем за руль, врубим газ до визга шин и рванем по пустынному, уходящему вдаль хайвэю. Куда? К великому Гранд-Каньону, конечно. Чтобы подойти к самому краю уступа, висящего над пропастью, и ошалеть от немыслимых размеров этого гигантского провала. Которому пока еще не нужен ремонт…

– А может, умерить аппетиты и начать со старушки Европы? Как тебе аэропорт Шарля де Голля?

– Снова хочется в Париж?

– Да, уже хотелось. Подняться на Эйфелеву башню, пройтись по Монмартру, посидеть в кафе на Елисейских полях, прогуляться по парку Тюильри, посетить великий Лувр и знаменитый Нотр-Дам…

– И ты туда же! Всем «мешает спать Париж», всех прельщает «праздник, который всегда с тобой». Праздник, да не твой!

– А почему бы и нет?

– А потому что люди строили этот город для себя, а не для тебя. Строили веками, душу вкладывали. И даже не надеялись, что тебе понравится. А ты, молодец, взял да и приперся! На все готовенькое. За красивой жизнью. Уж и не чаяли дождаться, а ты – вот он: «Здравствуйте, я ваша тетя! Я приехала к вам из Бердичева и буду у вас жить». Кому ты нужен, бездельник? Там и своих таких хватает.

– Но я же не навсегда! Увидеть одним глазком, ощутить ауру…

– Обещаешь увидеть Париж и умереть?

– Немного иначе: хотелось бы, уходя в мир иной в окружении безутешных родственников, видеть из окна Эйфелеву башню…

– Мечтаешь прилечь на Пер-Лашез? Рядом с Мольером? Фиг тебе! Заплати за услуги и проваливай. Да про чаевые не забудь!

– Ну вот, испортил все парижское настроение…

– Да ну его, этот французский гедонизм! Давай лучше посетим Страну восходящего солнца. Поднимемся на Фудзияму, попробуем их поганое сакэ, закусим ядовитой рыбой фугу. Вот где уникальная культура! Икебана, гейши, сакура, хокку, сад камней. Минимализм и простота быта: циновка, столик, ваза с корявой веткой и роскошный телевизор. Крошечный садик у крыльца скромного домика. Умение видеть красоту в естественности окружающего мира…

– Самураи, бусидо, харакири, камикадзе. Кодекс чести. Искусство держать лицо. Постоянные поклоны и улыбки в сочетании с несгибаемой волей и непримиримостью. Каратэ, дзюдо, джиу-джитсу. Даже трудно представить, насколько они другие.