Ученик: Может быть, неплохо иногда?

Учитель: Неплохо, иногда неплохо, но, если всегда, мы в метро не войдём. Может быть, можно заморочиться на эту тему: наверное, карма такая – не зайти в метро. Но тогда мы вообще запутаемся, ничего не поймём. Где карма, какая карма, почему она у меня вот такая карма, почему я не могу в метро зайти, а тот свободно заходит. Почему у него такая карма, а у меня такая, а они взаимодействуют как-то, эти кармы две. А как я Машу встречу, где. И так далее. Поэтому надо какую-то систему сначала определить, раз-раз-раз. В метро дойти. Дошли в метро, потом уже навык получили ходить из пункта А в метро, потом оглядеться, что вокруг. Ага, ларёк с пивом, ага, изумруды с левой стороны, ещё что-то, и схему составить из пункта А в Б – здесь ларёк такой, такой, такой. Тогда будет уже ясно. И система отсчёта. Там работает Маша, тут работает Витя, здесь вот Маша с Витей встречаются иногда, когда я в метро иду, тоже определяем их взаимодействие. И так далее. Можем, начав этот путь, не дойти. А умереть можем. То есть тоже это нормально. Также мы говорим, что один из стопоров, который мешает осознать вообще что-либо в жизни – это страх смерти, причём, странный, наивный и глупый. Если так вдуматься. Потому что все умрут – все: и жучки, и паучки, и бабочки. Некоторые бабочки давно уже умерли, хоть и летают ещё, потому что одни живут день, другие – два дня максимум. Всё – жизнь заканчивается. И, не дай Бог, они бы вечно жили! И бабочка эта летала бы вечно. Которая с каменного века летала бы. Представляете, всё это будет летать? Места живого не будет, ну просто живого места не будет. Тогда надо, чтобы всё время смена шла, и клеточки всё время отпадали, менялись, и тогда – раз-раз-раз, развитие идёт. Если этого не будет – всё встанет вообще, всё рухнет. Это вот и счастье, что мы умрём, представляете, как здорово! Осознание этого – просто должно вообще наполнить нашу жизнь радостью! Не осмысление, что Маша, наверное, сегодня вечером придёт. Наверное, я умру, и Маша умрёт тоже, и мы вместе умрём. А, поскольку мы боимся, мы держим, из-за этого и умираем раньше времени. Так, может быть, вы бы существовали лет двести – всё легче было бы, всё-таки двести лет. А так, дай Бог, семьдесят. И уже в семьдесят два еле дышим, еле ходим, свёрнутые идём вот так. А всё из-за того, что боимся отпустить, боимся взять и отдаться этой жизни. Или мы понимаем – отдаться жизни… Вот – отдаюсь жизни! Вот куплю всё… и отдаюсь жизни – классно. Но это – не жизни отдаюсь, а иному совсем состоянию – наоборот, уходу от жизни.

Ученик: А поподробнее?

Учитель: О чём, о водке?

Ученик: Нет, о том, как жизни отдаваться.

Учитель: Ну я только что говорил об этом. В чём суть. Мы останавливаемся на элементарных вещах всегда. Но если вы будете всё время заглядывать в ответ задачника, задачку вы так не научитесь решать. Если вам всё время неймётся, чем там кончилось, сколько будет 7 на 8. А, 56 – надо же! А уже следующее: сколько будет 8 на 8 – уже всё, уже непонятно, это конец. Хотя, если мы решим, найдя способ, как определить, сколько будет 7 на 8, мы тогда уже сможем определить, сколько будет 8 на 8, 8 на 9, и на 10, и на 11, и всё тогда сможем решить. Так и здесь. Если мы сможем в шавасане расслабиться, может, сможем и в любви расслабиться. Сможем в любви расслабиться, может быть, сможем и в жизни расслабиться. А тут возникают всякие уже общественные состояния. Это же в шавасане расслабиться, первое что – это же опору потерять. В любви расслабиться – тоже значит опереться не на кого, опираешься на себя. А в жизни расслабиться тоже значит – так мы опираемся, что кто-то платит деньги, а тут, значит, никто платить не будет. И Монетный двор встанет, и печатать деньги не будет, и так далее. Наша полная ответственность встанет. Так удобно нам. Ответственность – на общество. Если что, там жалобы – Пенсионный фонд, ещё чего-нибудь. А тут мы сами отвечаем и за Пенсионный фонд, и за Монетный двор, и за пол, который исчезнуть должен. Который исчезнуть должен, а он не исчезает. Исчезни, пол! А пол не исчезает. А мысль материальна, мы говорим, вот и разберись в парадоксе. То есть выходит, что не йога, а сплошная высшая наука какая-то. Что непонятно, собратья? Учёные мужи? Всё вроде ясно, да? Или ничего непонятно?