– Что ещё случилось, Ликон? – обратился к нему на русском языке Кролин.

– Есть ещё один вариант развития событий, – заговорил виртуальный андроид, – который я проверил. Если земляне уничтожат наш корабль ядерным зарядом в момент, когда комета будет находится достаточно близко, взрыв самого корабля сможет отклонить её траекторию. Наша основная цель будет достигнута. Все люди, включая экипаж корабля в вашем лице, останутся живы.

– А на чём я вернусь домой? – без энтузиазма спросил Кролин.

– На одном из кораблей, которые в будущем возможно прибудут на орбиту Земли с любыми другими миссиями. Информацию о том, что экипаж остался на Земле мы передадим в центр, а оба варианта спасения планеты отправим на Землю немедленно.

На принятие решений осталось семьдесят два часа и тридцать четыре минуты.

Ликон замолчал и спустя несколько секунд исчез.

Кролин одернул рукав и медленно поднялся. Помолчав несколько минут, он снова заговорил, уже более спокойным голосом.

– Если бы я понимал, на каком основании нас принимают за врагов, что заставляет делать такие ужасные выводы, я бы искал и может быть нашёл аргументы в пользу разумного решения. Но я не знаю причину этой агрессивности, а мой единственный аргумент это правда. Что ещё я могу сказать людям, которые, скорее всего, просто не станут меня слушать, приняв за сумасшедшего.

Конечно, я мог бы просто улететь, если бы не был человеком. Хотя даже мой андроид, если не будет соответствующего приказа, не покинет ситуацию, в которой есть шанс спасти людей даже ценой собственного существования.

– А может быть земные ракеты смогут отклонить комету? А вы полетите домой, – прошептала Настя.

– Не смогут.

Голос Кролина прозвучал твердо и даже жёстко, заставив Настю глянуть на него с удивлением.

– Тогда тебе придется выбирать, – медленно проговорила Настя, подойдя к Кролину и осторожно взяв его за руку.

– Нет Настя, выбор я уже давно сделал. Мы все его сделали. Теперь ваша очередь.

– Ты что замолчал? – дернула меня за рукав София. Ну, Влад!

– Мы уже пришли, София. Да и темно уже, и родители переживают. Может отложим до завтра?

– Насупившись обиженно, София махнула мне рукой и легко взбежала по лестнице на второй этаж. Хлопнула дверь и я остался один.

А пару дней спустя улыбающаяся племянница зашла ко мне в гости и с порога заявила:

– Я знаю, чем всё кончилось. Хочешь, расскажу?

– Ну конечно, обрадовался я. Только присядь, пожалуйста. Тебе чай или кофе налить?

– Потом! – отмахнулась София, – Слушай!

Прошёл месяц. Двое стояли на балконе, держась за руки и глядя на огромную, красивую до чертиков Луну.

– Вон там, немного правее, – сказал он, – через 10, 9, 8 … секунд. Вспышка была достаточно сильной, чтобы её можно было заметить невооруженным взглядом.

– Ну вот, Ликон улетел с чистой совестью, – сказала она, – а ты говорил, что нет выбора. А ведь мог тоже улететь, а меня бросить.

– Нет, не мог. Я же сказал, что у меня нет выбора.

– Я знаю, Кролик, – прошептала Настя, прижавшись к любимому.

Откинувшись на спинку стула, София смеялась весело и заразительно. Все сидящие за обеденным столом тоже улыбались, поддерживая веселое настроение одиннадцатиклассницы, и все ждали продолжения её рассказа об очередном школьном дне.

Нельзя сказать, что ситуация была необычной для нашего родственного сообщества, в котором застолье было, кажется, главной и всеми любимой традицией. София с родителями и мудрой бабушкой Олей жили в относительно небольшой четырехкомнатной квартире, где была замечательная гостиная-столовая с большим массивным столом, такими же стульями и портретами предков на стенах. А поскольку жили мы по-соседству, на втором этаже старого кирпичного дома, то и я частенько оказывался за общим столом на правах дяди Софии и, по общему мнению, её старшего друга.