– А кем тогда?

– Может быть, богом, который иногда развешивает радугу. Он её создаёт, выбирает время и вывешивает на небо. Совсем на короткое время, и не так уж часто он это делает. Но я помню все радуги, которые я успел увидеть.

– А какой это бог? Разве такой есть? – спросили его.

– Не знаю. Наверное, тот же, кто красит леса осенью. Красит не отдельными листочками или деревьями, а сразу целыми лесами. Я хотел бы увидеть, как это смотрится оттуда.

– Нет такого бога, – уверенно сказал кто-то из мальчишек.

– Мы не знаем его, – ответил Воху-эх. – То, о чём я говорю, он делает не для нас. Может быть, для своей богини. А мы только подсматриваем.

Почему тайга такая большая? Никто ведь не знает, где её конец, и шаманы не знают. Но почему тайга такая большая, шаманы знают – всё дело в белке, которая прогневила бога Гооса. Яду поведал о том, как было дело: как-то бог Гоос разгневался на белку и сказал:

– Ты всю жизнь теперь будешь перепрыгивать с дерева на дерево и ни на одном дереве не усидишь, ни на одно не вернёшься.

Это было заклятье, его никто не может отменить, и такого рода заклятье применяют боги от начала мира. Но белка оказалась ещё и бессмертной, такой дар она получила от богини Птю, которую до этого порадовала.

И отправилась белка скакать по деревьям, стала перепрыгивать с дерева на дерево. Она не могла вернуться ни на одно дерево, на котором уже прежде побывала, поэтому на пути её вырастали всё новые и новые деревья. Вот почему тайга такая большая.

Так говорил Яду. Не первый раз он рассказывал эту историю, и он был не единственный шаман, который рассказывал о заклятье белки. Слушающие обычно задавали вопросы: как размер тайги зависит от прыжков белки? Должна ли тайга и дальше расширяться, раз уж белка бессмертна? Такие вопросы обычно задавали люди и потом ещё долго спорили друг с другом. Но Яду рассказал историю женщинам, и они ничего такого не спрашивали. Зато они тут же спросили, чем же белка прогневила бога. Яду ответил, что этого не знает ни один шаман, забыл об этом и сам заклявший белку Гоос, не помнит этого и сама белка. Но всё равно женщины долго потом спорили, чем прогневила белка Гооса и чем порадовала богиню. Особенно их волновало, было ли это одно и то же событие или разные.