Лаветта помогла мне переодеться. Я накинула халат и решила некоторое время отдохнуть от переживаний произошедших на площадке, где запечатлевались скрин-образы, что потом транслировались вовне. На диванчике в моей комнате было удобно провернуть задуманное. Я с удовольствие откинулась на спинку, чтобы расслабить все напряженные доселе части тела.

Тиеро сегодня вывел меня из себя, насколько это было возможно сделать. Умом я понимала, что линия поведения им избранная принесла больше бонусов, нежели необходимая по сценарию. Но мое тело вопило об отсутствии удовлетворения. Я впервые подумала о найме мужчины для ублажения сексуальных потребностей тела. И почему всякий раз стоило нам пересечься с Тиеро на скрин-площадке, как все летело вверх тарары, шло наперекосяк. Хотя ни разу мы не были наказаны за своевольничание. Аудитория воспринимала наши экзерсизы на ура. Режиссер был просто на седьмом небе от счастья, получая от нашей работы такие бонусы, которые ему раньше и не снились. Сержио был готов простить все что угодно, разрешить любое, лишь бы аудитория была довольна. А она буквально писалась кипятком после каждой нашей скрин-трансляции. Мы были звездами.

Сегодня Тиеро превзошел сам себя. Я чувствовала исходящую от него энергию страсти, разжигающую во мне не меньший по эмоциональному наполнению отклик. Вот только у мужчины было собственное мнение по этому поводу. Неужели он обиделся на меня за одну из сессий в подземелье? Кажется, я была очень мила и нежна, или он просто не в состоянии оценить мою доброту?

Мне было не по себе после сцены на невольничьем рынке. Внутри блуждало чувство неудовлетворенности и жутко хотелось сексуальной разрядки.

Никого рядом нет, кто мог бы мне помочь.

Я прошлась рукой по животу и спустилась еще чуть ниже, принявшись ласкать себя сквозь ткань халата. Ощущение трения было, но вот удовольствия от этого не ощущалось ни на грош. Продолжать стимуляцию не было смысла и желания. Я вспомнила, что когда-то испытала удовлетворение под тугими струями воды, что извергал душ. Почему бы не попробовать это еще раз? Тем более в мое распоряжении была такая возможность. Правда, душ был общий. Там могли купаться и мужчины, и женщины. Но я посмотрела на часы и подумала, что поскольку сегодня мы закончили рано, то многие могли раньше уйти с площадки и тем самым дать мне возможность воспользоваться душем так, как я того хотела.

Встав и запахнув халат сильнее, я направилась в сторону блока для помывки, захватив с собой большое полотенце и мешочек со средствами для мытья.

Когда я оказалась в блоке, то еще на подходе различила звуки бегущей воды. Неужели кто-то забыл закрыть? Такое иногда бывало. Как-то и я сама забыла перекрыть потоки льющейся воды. Или там кто-то есть?

Я решила проверить и осторожно зашла внутрь. Заглянув в душевую я на первый взгляд не заметила никого постороннего. Значит, свободно. Можно было раздеться и заняться тем, за чем я пришла.

Точно кто-то забыл выключить воду.

Развернувшись, я вернулась назад и разделась в предбаннике, шагнув внутрь, будучи твердо уверенной в том, что в душевой никого нет и мне никто не помешает воспользоваться подобным чудом.

Мне уже оставалось сделать пару шагов до изливающейся на пол струи воды, как я вначале услышала тихие стоны и заметила кое-кого постороннего в душевой кабине.

Такого увидеть я точно не ожидала.

Гуалтиеро Рейгассен собственной персоной подпирал плечом одну и стенок душа, ту, которую не было видно со стороны входа. Я вначале не поняла почему он застыл со страдальческой маской на лице. Обычно на нем было выражение цинизма и презрения ко всему белому свету, либо же насмешки над окружающими. Я не могла с большой уверенностью сказать какое выражение лица в данном случае предпочтительно.