Всем нашим девчонкам вино тоже очень понравилось. Вечеринка удалась на славу. Мы пили, пели, танцевали, некоторые пары на время уединялись , потом возвращались. На один из белых танцев меня пригласила наша замужняя красавица. Мы стали танцевать. Вдруг я почувствовал её неровное дыхание. Я был не закомплексованным юношей, любил покуражиться и спросил партнёршу, не хочет ли она попросить меня исполнить песню под гитару. Она, тепло посмотрев мне в глаза, сказала, что песню спою потом, а сейчас хотела бы со мной уединиться. Я притворился дурачком и спросил: «А зачем уединяться?» Она: «Помилуемся!» Я недоумённо: «А вдруг ктонибудь узнает, дойдет до твоего мужа». Она с придыханием: «Никто не узнает, у меня есть тайная комната в общежитии». Я вспомнил свой обет, принятый в детстве, и ответил: «Мне не важно, узнает кто или не узнает. Для меня важно, что об этом буду знать я. Давай лучше спою тебе под гитару очень старую русскую песню «Ой, ночка темная, лягу спать одна без мила дружка!» Она согласилась, мы выпили, и я спел эту старинную песню. Народ аплодировал стоя. После песни многие по парам разбрелись, но все возвратились. Вина всем хватило вдоволь, танцевали до утра.

Через некоторое время двое-трое моих старших товарищей, которым было за тридцать, рассказывали мне, что при попытках овладеть этой дамой все получали отказ, каждый раз она говорила: «Да какой ты мужик, вот он (это обо мне), совсем мальчик, он – настоящий мужчина!» И старшие однокурсники спрашивали меня: «Не понимаем, чем ты, совсем пацан, задел зрелую женщину?» Я, выпендриваясь перед ними, отвечал: «Уметь надо!» Они терялись от недоумения.

25.01.14

В 1973 году в Москве проходила Универсиада. Я все лето работал на стройке, чтобы пополнить свой студенческий бюджет, купить что-то из одежды да и отдохнуть немного – походить по театрам, выставкам, в кино, посмотреть соревнования студентов.

На территории университета был введён строгий режим проживания, везде на входах и выходах дежурили кадровые сотрудники милиции. В общежитии даже были выделены места преподавателям различных факультетов, которые работали в приёмных комиссиях.

Ко мне в гости часто наведывались два приятеля. Один был аспирантом, только что отслужил год в рядах советской армии. Другой – его армейский друг, совсем молодой парень, подал документы для поступления в МГУ им. М.В. Ломоносова. Он сдал первый экзамен на «удовлетворительно» и очень мандражировал перед вторым – это было сочинение.

Как-то пили мы чай, и к нам в гости зашли девчонки-аспирантки с филологического факультета, они жили в общежитии на нашем этаже. Я спросил одну из них, как можно помочь молодому человеку, имея в виду, что по сочинению за одну и ту же работу можно получить и двойку и пятёрку, поскольку в министерских инструкциях было прописано весьма неоднозначно, за что можно ставить ту или иную оценку.

Когда я выдвинул предложение о помощи, одна из девушек сказала, что готова обсудить этот вопрос с нашим приятелем, аспирантом. Они удалились на несколько часов в ее комнату. Когда он вернулся, абитуриенту было сказано, что девушка согласилась помочь, но за это аспиранту пришлось «пообщаться» с ней, а абитуриент должен запомнить первое предложение своего экзаменационного сочинения, чтобы из почти тысячи зашифрованных работ она могла отыскать его работу.

Сразу после написания сочинения абитуриент передал аспиранту записку со строчками своего первого предложения, а тот передал ее аспирантке. Через два часа она встретилась с аспирантом и заявила, что с таким началом она отобрала целых восемь работ, но всем восьмерым она не может поставить пятерки, даже если аспирант пообещает жениться на ней. Пусть абитуриент даст ей текст первого абзаца своего сочинения.