Марат сразу преобразился и покосился на некий свёрток, лежащий на низеньком столике, стоявшем между парой кресел.

Это место я специально выделил, отделив его светом и невысоким подиумом. Так я заимел некую территорию для доверительного общения. Располагает место для откровений, особенно когда вокруг приглушён свет.

– Есть наказ от моей Дарьюшки, княже, – Марат улыбнулся во все, тридцать с чем-то, зуба. – Вот, – он гордо взял свёрток и передал его мне, не забыв поклониться. – Велено передать с поклоном и уважением! – подытожил он церемонию вручения.

– Ну-у-у… – протянул я от удовольствия. – Коль от Дарьюшки подарок, то это что-то очень дорогое! – польстил я Козею и принял дар в руки.

– Разворачивайте, господин Феликс, – закивал довольный Марат. – Я запечатлею вашу реакцию на камень памяти, если не возражаете, – добавил староста, доставая упомянутый артефакт из внутреннего кармана своего нового облачения.

Я кивнул в знак согласия и немного нахмурился, для проформы и правильного воздействия следующего своего заявления.

– Марат, – заговорил я нарочито серьёзно. – Мы же договорились с тобой, что будем просто общаться, если вокруг нет посторонних, – сделал я важное напоминание.

Вместо ответа Козей покосился на моего денщика, мол – вот же, присутствует тут чужой.

– Это свой, в доску! Даже часы это подтвердили, – я вновь улыбнулся и принялся распутывать последний из узелков на посылке от Дарьи Искусницы.

Марат задумался и осмотрел помещение, пытаясь понять, какие часы мной упомянуты. Да и вообще, он не понял моего заявления.

– Ёпть… Пиз… – вырвалось у меня когда я развернул свёрток.

Подарок выпал из моих рук, показавшись и расправившись полностью, правда, уже на полу.

Однако, я сразу исправился и присмотрелся к изделию мастеров выделки артефактов. Это нечто, сшитое из Кожи Демона Снеговика-Многоликого. Жуткое зрелище. Мертвецки белое, состоящее из нескольких десятков мёртвых лиц с закрытыми глазами. Но вот какая несуразица получается во всём этом произведении – такое ощущение, что глаза у всех убиенных Снеговиком, вот-вот откроются и…

– Мантия боевая, – довольно, и преисполнившись гордости пояснил мне Марат. – По правде-то, Феликс, тут вот какая закавыка, – он резко смутился и подпёр подбородок. – Мы с Дарьей не знаем, какой силой она обладает, на ровне с непонятными особенностями боевого применения, – добавил Козей с нескрываемой досадой. – Но ты же разберёшься? – тут он перевёл взгляд с подарка на меня и ещё более смутился, оценив моё выражение. – Феликс?

Я так и смотрю на изделие не понимая, что с этим счастьем мне делать. Но вот то, что оно обладает психологическим ударным свойством, для меня проявилось, как очевидность.

Ефим тоже отреагировал, подтверждая мою первою догадку о специфике мантии. Денщик вжался в стену с ошалелыми глазами. Понятно!

– Офигенный подарок! – пробормотал я.

– Какой, прости? – переспросил Марат, не поняв жаргона. – Я даже по твоей интонации не понимаю, это сарказм, довольство или…

– Это отличный подарок, – поправился я и похлопал старосту по плечу. – Радость мы с Ефимом испытали, чуешь, как она пахнет? – я не удержался от шутки. – Ладно, а что с ней делать-то? Носить?

– Конечно! – воскликнул Марат и поднял упавшую мантию с пола. – А ну-ка, Феликс, примерь-ка! – предложил он и решительно надел мне на плечи опасное изделие, причём, даже не дожидаясь моего согласия. – Отлично сидит! – заявил он, немного отстранившись от меня, чтобы осмотреть получившуюся комбинацию с кителем мага-вольника полностью. – Даже погоны сами проявились, – задумчиво добавил Марат, подперев подбородок. – Странность, какая-то…