Я слушала Сару как зачарованная и чувствовала, как погружаюсь в романтическую и драматическую историю, и, конечно, меня уже распирало любопытство. Сара показывала мне пожелтевшие фото времён своей молодости и рассказывала историю её отношений с Михаэлем. С фото на меня смотрел очень красивый молодой мужчина, державший на руках младенца, и было заметно, как глаза мужчины искрились от счастья. Мне показалось, что я где-то встречала этот взгляд, и я стала перебирать в памяти своих знакомых примерно того же возраста.

– А это мой сынок, – достала Сара уже цветную фотокарточку и протянула мне.

Я поперхнулась чаем. С фотографии на меня смотрел Уилл. Мой сосед! Это что, шутка такая?

– Это ваш сын? – переспросила я, не веря своим глазам. Прищурившись, я дотошно рассматривала фото. Теперь мне стало понятно, где я встречала этот взгляд.

– Да, Уильям. Он во многом похож на своего отца, хотя даже не знает об этом.

Слушая рассказы Сары о прекрасном, добром и мужественном Михаэле, я совсем не могла найти точек пересечения с характером моего соседа.

– Мой мальчик, – Сара будто говорила с фотографией, водя по ней большим пальцем.

– А где он сейчас и чем занимается? – решила я попытаться найти ответы, которые, может быть, объяснили бы мне мотивы его поведения.

– Он учится. Снимает комнату неподалёку. После учёбы помогает мне в ателье. Вернее, в магазине при ателье. Я удивляюсь иногда, что после его тяжёлого детства он так же сильно любит меня.

Я предчувствовала, что близка к разгадке, как никогда.

– Что с ним случилось в детстве? – Я была готова взорваться от напряжения в ожидании ответа.

Мой вопрос будто вернул её из омута воспоминаний, и она встрепенулась.

– Он… он сильно болел, – стыдливо отвела она взгляд. – Давай не будем об этом, мне тяжело вспоминать то время.

Болезнь, значит… Но какая? «Чем нужно было переболеть, чтобы стать таким идиотом?» – спрашивала я сама себя.

– Эмилия, извини, уже поздно, мне завтра на работу…

– О да, конечно, мне тоже уже пора! Я так погрузилась в вашу историю, что совсем забыла о времени. Извините. Сколько я должна за работу?

– Десять евро.

Руководствуясь чувством жалости, я сунула Саре пятьдесят евро и, попрощавшись, поторопилась уйти. По лестнице я практически бежала, пытаясь быстрее покинуть угнетающее пространство тёмного подъезда. Когда я распахнула дверь, меня обдала волна холодного воздуха.

До дома я добралась на такси. Свет в комнате Уилла не горел. Я стала готовиться ко сну, не прекращая обдумывать услышанное: «Болезнь… Должно быть, что-то серьёзное. Она повлияла на его психику? От какой болезни можно стать таким злым и безразличным ко всему? Нужно будет спросить у гугла. Или же…» До меня начинало доходить. Кусочки пазла складывались воедино. «Отец умер от болезни – вероятно, Уилл заболел этой же болезнью, но смог выздороветь. Поэтому его матери так тяжело вспоминать об этом: она не уберегла сына, не досмотрела, в чём и винит себя… Точно! Всё сходится. А характер… Вероятно, то, что он рос без отца, и наложило свой отпечаток – он вырос жёстким и категоричным».

Моему ликованию не было предела. «Да я почти Шерлок!» – восхищалась я собой. Скорее бы завтрашний день, я непременно должна рассказать всё Джуди.

Следующие несколько дней я была в приподнятом настроении и постоянно улыбалась Уиллу, чем, кажется, ещё сильнее его раздражала. Но меня грела мысль, что я знаю о нём больше, чем он думает, поэтому даже не обращала внимания на его выпады.

Я поделилась с Джуди всем, что узнала, и она заметила, что это была странная случайность, но тут же сказала, что случайности не случайны.