Когда Бабаджанян отдал необходимые распоряжения, указав местом построения лесную поляну рядом с просёлком, батальонный комиссар пожал командиру полка, комиссару и собравшимся офицерам руки и рассеял недоумение:

– Поздравляю вас с присвоением вашей дивизии гвардейского звания![13] Кто будет зачитывать приказ? – И посмотрел на командира полка.

– Считаю, товарищ батальонный комиссар, что это лучше сделает комиссар полка, – сказал Бабаджанян. – Давай, Николай Игнатьевич, действуй!

С комиссаром Пивоваровым у Бабаджаняна завязались крепкие деловые отношения с первого дня их знакомства. Постепенно они начали перерастать во фронтовую дружбу. Комполка доверял своему комиссару, а тот целиком полагался на командирские качества майора.

– «В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровских орд фашистской Германии, – читал приказ, подписанный наркомом и начальником Генштаба, комиссар полка, – 100-я, 127-я, 153-я и 161-я стрелковые дивизии показали образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. В трудных условиях борьбы эти дивизии неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас.

Почему этим нашим стрелковым дивизиям удавалось бить врага и гнать перед собой хвалёные немецкие войска?

Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперёд не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьёзной подготовки, после того, как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов.

Потому, во-вторых, что при прорыве фронта противника…»

Командир полка слушал приказ Сталина сквозь звон в ушах, который временами, когда он особенно волновался, донимал его после лёгкой контузии – рядом, в нескольких шагах разорвалась мина, и теперь время от времени контузия напоминала о себе.

Слова и фразы приказа приподнимали всё сделанное ими, солдатами, командирами и политработниками названных дивизий, на некую высоту, с которой можно было оглянуться назад и по большому счёту не стыдиться перед лицом вышестоящего командования и своих товарищей, которым не суждено было дожить до этого торжественного построения. Смысл приказа словно смывал с них копоть неимоверно жестоких схваток, кровь – свою и врага, – укреплял веру в победу. В каждом слове, произнесённом комиссаром полка, слышался глуховатый и уверенный голос Сталина. Полк слушал этот голос и понимал, что не всё в его словах та правда, которая была, что некоторые эпизоды проведённых боёв были трагичными и сопровождались неоправданными потерями, что из-за нерасторопности и необдуманности принимаемых решений, из-за вынужденной торопливости и прочих просчётов лилась солдатская кровь там, где этого можно было избежать. Сталин будто прощал им эти просчёты, но одновременно напутствовал их больше не повторять ошибок, чреватых неоправданными потерями.

– «…Потому, в-пятых, что при нажиме со стороны противника эти дивизии не впадали в панику, не бросали оружие, не разбегались в лесные чащи, не кричали “мы окружены”, а организованно отвечали ударом на удар противника, жестоко обуздывали паникёров, беспощадно расправлялись с трусами и дезертирами, обеспечивая тем самым дисциплину и организованность своих частей.

Потому, наконец, что командиры и комиссары в этих дивизиях вели себя как мужественные и требовательные начальники, умеющие заставить своих подчинённых выполнять приказы и не боящиеся наказывать нарушителей приказов и дисциплины…»

Это случилось там, позади, откуда они теперь уходили в новый район сосредоточения, покидая старые, обжитые окопы, исклёванные минами и исполосованные вдоль и поперёк гусеницами танков, чужих и своих. Однажды левофланговая рота 3-го батальона, не выдержав налёта немецких «Штук» – пикирующих бомбардировщиков Ju-87, – разбежалась по лесу. Бойцы оставили в окопах пулемёты, некоторые побросали даже винтовки и подсумки с патронами и обезумевшей толпой хлынули в ельник. Произошло это за час до назначенной комполка атаки, начинать которую должен был 3-й батальон. Бабаджанян с комиссаром полка были в это время на батальонном НП, чтобы наблюдать ход атаки и управлять подразделениями по ходу боя. Ждали поддержки своих соколов. Командир дивизии обещал, что за полчаса до атаки немецкие окопы и ближние тылы, где, возможно, сосредоточены танки и артиллерийские позиции противника, обработает наша авиация. Но первыми в воздухе появились немцы. С НП они видели, как «Штуки» накрыли окопы левого фланга 3-го батальона, как из хода сообщения выскочил сперва один боец, потом другой, третий…