– Жаль. Но если когда-нибудь вам понадобится…

– А почему в такую рань? Отчего тебе не спится? – перебил старик и, прищурив глаз, уставился на неё, как на преступницу.

В детстве она ею и была, но сейчас почти исправилась.

Бёрк задумалась. Как коротко объяснить дедусе, что ты не замышляешь ничего дурного? Винограда по дороге не было, морковь уже убрали, а яблок в этом году у них с отцом и у самих полно.

Свиньи, не заинтересованные в разговоре, бросили свое занятие и потрусили к реке. Видимо, после кореньев их замучила жажда. Адуляр с тоской посмотрел животине вслед. Придется ему отпустить свою жертву. Он от злости стукнул о землю посохом, на который опирался, и Бёрк дернулась – до сих пор не забыла, как старик лупил её своей палкой, когда не слышал на уроках ее ответа или тот был неверным.

– Сегодня я меняю всю постель на постоялом дворе! – прокричала Бёрк.

Старик ничего не ответил, только еще раз стукнул посохом о землю, досадуя на лопоухих свинтусов, и, смешно ковыляя в своих башмаках, стал спускаться к речке. Обойдя по обочине старика, проходившего мимо (мало ли, вдруг решит ее треснуть), Бёрк почти бегом понеслась к гостинице. Мысленно она благодарила хрюкающее хозяйство Адуляра, избавившее её от утреннего допроса.

Через заднюю дверь она влетела в кухню, как штормовой ветер. С порога в нос ударили аппетитные ароматы специй и выпечки. Беленые стены, выскобленные до блеска деревянные полы, льняные занавесочки и кустики мелкого жгучего перца, украшавшие подоконники – просторная комната с широкими окнами была по-домашнему уютной и теплой. В центре стояла печь с кастрюлями, в которых кипело варево. Половину комнаты занимал длинный разделочный стол, на котором громоздилась свежая зелень с огорода.

– Ух! Напугала! – дернулась Полли – трактирная кухарка. Правая рука её была по локоть погружена в кадку с тестом. – За тобой что, шишига гонится? – вытерев передником пот со лба, спросила гномка.

– Адуляр.

– Вот уж не поверю! – засмеялась стряпуха. – Чтоб старый пень да за кем-то гнался…

Гномка была щедро наделена природой. Тело мягкими изгибами постоянно притягивало мужские взгляды. Сегодня высокую грудь Полли подчеркивал ситец ярко-розового цвета, щедро обшитый воланами. Из-за обилия поклонников и капризного характера Полли еще не была замужем, хотя ей давно перевалило за двадцать.

– Он устроил мне засаду у гнилушки.

Бёрк поставила свою широкую корзину у двери и зачерпнула ледяной воды, только что поднятой из колодца. Железное ведро было покрыто влагой, будто вспотело.

– Опять заставлял рассказать ему счетную таблицу? – Гномка чистой рукой выхватила у Бёрк ковш и кивнула на глиняный кувшин, стоявший на столе: – Молоко.

Орчанка скривилась, уже ощущая вкус козьего молока на языке, но, зная, что отпираться бесполезно, налила полную кружку.

– Нет, только хотел узнать, что я замыслила в такой час.

– Жир, – потребовала Полли.

– А ведь ты хорошая…

– Жир! – не терпящим возражения тоном снова потребовала толстушка.

Гусиный жир, отвратительный на вид и запах, стоял на верхней полке в баночке, заботливо накрытой холстинкой. Зачерпывая ложкой желтоватую массу, Бёрк оскалилась, задрав верхнюю губу. Так делал Сфенос, когда был недоволен. У него это выглядело устрашающе из-за крупных клыков, но на лице Бёрк это смотрелось как смешная гримаса.

– Кто только выдумал, что эта гадость полезная? – И девушка расколотила в теплом молоке ложку жира.

Стараясь выпить как можно быстрее, она большими глотками осушила кружку с плавающей на поверхности желтой пленкой.

– Врачеватели, – убирая тесто, ответила Полли.