– У тебя есть вопросы? – спросил один из силуэтов в капюшоне. – Только здесь ты можешь получить ответы на все вопросы мироздания и своей жизни, тайны космоса и бытия, – продолжил незнакомец.

– Что за зловещие тени прячутся за арками? Боже, они могут греметь цепями чуть тише?

По скривившемуся лицу сопровождавшего было понятно, что подобные упоминания Господа являются здесь явно лишними.

– Не могут, это демоны, ждут твою душу.

– А зачем они вам? Вы же Ангелы? Добрые, светлые и милые, не?

– Так они не наши, их с собою привел ты, идиот! – вмешался Ангел-хранитель.

– Вот тебе раз, в смысле с собою привел? Не-не-не, не надо мне тут лапшичку вешать на уши, – успешно продолжал выводить из себя Архангела усопший.

– Все твои грехи, зависть, чревоугодие, алчность, все здесь надеются на кусочек твоей души.

Алмат опустил взгляд на свои сжатые кулаки и с удивлением обнаружил на месте кусочек утраченного ещё в детстве мизинца.

– В душе ты всегда полноценен, – упредил его вопрос серый, – слышал про фантомные боли?

– Что?

– Например, у солдата, которому оторвало руку, несуществующая рука вдруг начинает болеть? Тогда докторам приходится надевать в сжатом состоянии протез и заставлять пациента разжать руку, лишь тогда боль прекращается – манипуляции с душой, существование которой так сильно отрицает человеческая медицина.

– А какие у меня дальнейшие варианты?

– Тут гораздо проще: либо ты идешь дальше, либо в ад на перевоспитание.

– Филологи гребанные.

Хоть Алмат и вел себя довольно нагло, на самом деле он боялся, страшился этой неизвестности больше всего. Будь он живым, то уже трясся бы и заикался. Одна только мысль о вечных мучениях в аду, которая казалась когда-то вымышленной сказкой, чьей-то выдумкой и была настолько далекой, теперь же приводила его в содрогание и полностью овладела им.

Бежать некуда. Настал момент, когда не отвертеться никак, оставалось только смириться и покорно ждать своей судьбы. Возможно, зная, что все случится именно так, он подался бы либо в религию, либо в отшельничество. Безостановочно прокручивая в голове всевозможные грехи, он утешал себя тем, что не убивал людей, не рушил чужие судьбы. Хоть и не сильно верил в бога, но в общем считал себя хорошим человеком. И уж тем более не считал, что должен гореть в аду, ведь среди основной массы окружающих людей, он казался наименее грешной кандидатурой. Вон, даже попы в церквях не без греха, все в золоте да на элитных мерседесах ездят за счет пожертвований, думал он.

И тут вдруг картина перед глазами изменилась. Он стоял в довольно знакомом здании, около самого себя в школьном возрасте, когда ему было примерно 16 лет. Едва появившийся пушок под носом, косматая голова с модной на то время прической. Тогда он заступился за какую-то младшеклассницу, которую обижали его однокашники.

Картинка снова переключилась, не дав ему даже крикнуть или одернуть за плечо самого себя. Сейчас он оказался в старой квартире, где проживала его семья. Он едва лишь успел заметить, как уже вылетел, хлопнув дверью, а его мать тихонько заплакала… Смерть отца, потом похороны матери, потеря сыновей, одного за другим… Словно во сне мелькали отрывки из его жизни, от самого осознанного периода до самой кончины.

Дальше пошли картины с теми, кто скорбел о нем, однако он никак не мог докричаться или дотянуться до них. Даже метровое расстояние казалось просто бесконечным пространством, а изо рта не исходило ни звука. Алмат мог лишь наблюдать за происходящими короткими бессвязными отрывками. Одно он понял точно: ему словно демонстрировали все его положительные и отрицательные деяния. Хотя порой случались видения, которые нельзя было отнести не то что к хорошему или плохому, а вообще к чему-либо, словно лишенный всякого смысла эпизод.