– Я хочу, чтобы в нашей компании её было не видно и не слышно, чтоб она даже дышать боялась…

– Хватит! Она и так тебя боится!

Корвин остановился и оглядел Вэллию с ног до головы. Спросил:

– Ты заставил её переодеться?

– Она сама справилась.

Корвин отвернулся, оглядываясь по сторонам. На улице уже вечерело, осенний день короток, скоро сумерки лягут по низинам, наступит вечер.

– Подождём до темноты, и надо будет выходить… Я сменю тебя… Ты лошадей смотрел? – Алдор в ответ кивнул головой. – Ладно…

Скоро Вэллия осталась с Корвином одна, старалась не глядеть на него, прятала глаза в сторону, чувствуя, как от внутреннего переживания дрожат пальцы, и сердце начало стучать громче и чаще. Корвин молча собирал вещи, укладывал пожитки по сумкам, от нечего делать наложил дров в камин – только огонь поднеси, и пламя займётся. Вот на радость кому-то, кто, заблудившись, набредёт на этот дом. Ещё раз проверил лошадей и, зайдя с улицы, столкнулся с прямым взглядом Вэллии, спросил резко:

– Что смотришь?

Она опустила взгляд и промолчала. Корвин подошёл ближе и встал рядом.

– Что вы ругались? – спросил негромко через зубы, и Вэллия вскинула голову, глядя снизу вверх. Шепнула чуть слышно:

– Мы не ругались.

Корвин помолчал задумчиво и опустился вдруг к ней на корточки, заглянул в лицо. Начал говорить, отделяя каждое слово:

– Ты его не трогай и лишних вопросов не задавай. Твой отец угробил всю его семью, у него личные счёты с ним… И лучше вообще молчи… Так будет лучше…

– Вы ошибаетесь, мой отец не мог…

Он не дал ей договорить, качнувшись вперёд, больно взял пальцами за лицо, впиваясь в горячие щёки. Вэллия ахнула и жаром испуганного дыхания обожгла его ладонь изнутри.

– Прекрати эти разговоры… Мы и так слишком долго возимся с тобой, тебя следовало бы убить и бросить здесь до весны… пока не найдут случайно…

Вэллия резко мотнула головой, попыталась освободиться и даже вскинула руки, собираясь закрыться или оттолкнуть его. Корвин отпустил её, но сумел поймать за запястье.

– Чем тише и послушнее ты будешь себя вести, тем дольше проживёшь.

– Мне обещали, что отпустят меня… на границе графства… – она шепнула в ответ, не сводя испуганного взгляда; говорить было больно.

– Кто обещал тебе это? Ты смеёшься?

– Вот… – Она дёрнула подбородком в сторону, где в дальнем углу спал Алдор.– Обещал… он… Алдор… – само собой вырвалось у неё это имя, и, поняв, что не должна была, Вэллия опустила глаза.

– Кто? – Корвин нахмурился.

– Отпустите меня… – Она потянула руку, выкручивая запястье, попыталась заговорить о другом. – Мне больно… Вы делаете мне больно…

Но Корвин не отпускал её. Она злила его. Что это у неё за секреты с ним? О чём они уже успели договориться? Что она ему за это пообещала? Корвин притянул её к себе и зашептал в лицо через зубы:

– О чём ты говоришь? Кто и что наобещал тебе? О какой границе графства… Что вы делали здесь… без меня?

Вэллия скривилась от боли и подозрений.

– Отпустите… Вы делаете мне больно…

Корвин помолчал немного и оттолкнул её от себя, поднимаясь на ноги.

– Я ещё поговорю с ним.

Вэллия опустила голову, растирая запястье. Губы дрожали, страх сковал тело. Господи… Что же это происходит. В груди родился кашель, и она раскашлялась, зажимая губы кулаком. Неужели она заболела? Всё-таки заболела…

Она испугалась своего кашля, он показался ей слишком громким, и Вэллия зажмурилась, ожидая, что Корвин сделает ей замечание или даже ударит. Но он почему-то промолчал. А в груди всё ещё скребло и вызывало новые приступы кашля. Она уже и не знала, как остановить его, только сжималась сильнее, да стягивала на себе полы плащей. В конце концов, этот кашель разбудил Алдора. Вместе с Корвином они вдвоём вышли на улицу и долго разговаривали о чём–то, Вэллия не прислушивалась. Она, перестав вдруг кашлять, тихо замерла, глядя в сторону.