Мне Афродиту подарило
Или Венеру, знает Бог!
Да что там Гурченко, увы,
Вам ныне отдыхать местами.
В шестидесятых у чувы
Ч не встречал изящных талий.
И это стал судьбы удар,
Не тепловой, почти вселенный.
За что мне это чудо в дар,
А я – поэт обыкновенный..
Катилось колесо в года
Трактом бесконечным,
Чарджоу, Тикси, Магадан,
Берег нас путь небесный, Млечный..
Сейчас не солнце, серый жупел
Преследует порой во снах.
А пробужденный Мариуполь
Живёт, купается в волнах..
Сафронову М.
В часы досуга, в поездах,
С блокнотом строк и рюкзаком
Я от себя порой в бегах,
Слагаю стих тайком.
Не замечая ни жары,
Ни ярых, утренних морозов,
Я со студенческой поры
Писал под рокот тепловозов.
Писал во сне из сути в суть,
А остальное – утром серым
В вагоне общем мне уснуть
Мешали строфы, а не нервы.
Я был Атос и Арамис,
И Д`артаньян одновременно.
Дарили миссис, реже мисс
Платки с паролем сокровенным.
Легко писалось под луной,
Под лёгкий шарм аэрофлота
Мы не обнялись бы с тобой
В засос, взахлёб, почти до рвоты.
В морозе, в лубочном балке.
Под рампу северных сияний
Дружили с рифмой налегке,
А крепче на постелях ранних.
Спасибо, не дрожит рука.
А мозг прокачивает верно.
И с солью сладкой на висках
Благодарю, что я не первый.
Настанет срок, уйду в траву,
Лопух любимый у погоста.
Скажу, однако, я живу,
Добавлю честно: «Я не в гости..»
Ванечке и Аннушке
Трудно найти девицу
В суровый компьютерный век.
Мелькают бумажные лица,
Готовясь в опасный побег.
Намёки питает подснежник,
Красуясь в апрельских лучах.
Томится душевная нежность,
Но девочки мимо, в бегах.
Несут на лопатках ранцы,
Срывается степ с каблуков,
Косятся взахлёб иностранцы
На кладезь девичьих оков.
А если копнуть в интернете
Девчонок невинный сайт?
Свиданья назначают моментом,
Грехи отполощет «Тайд»..
Но где вы, Руси девицы?
Весны сарафанная цветь.
Клянусь, я жены рукавицы
До тризны смогу уберечь.
Не манят Ямские фемины
Доступной целковой красой.
Я мимо шарахаюсь, мимо
К манежу с надеждой босой.
И сонно смыкаю ресницы,
Взываю, мечтаю, жду.
Но как отыскать девицу,
Русалочку в чистом пруду?
Дяде Володе
Затяните мне портупею,
Дайте в руку эфес острой шашки.
В конной лаве я буду первым,
Не в штабах левой ножкой шаркать.
Не пугает нас сабель высверк
И «Максима» смертельный росчерк.
Я коня тороплю под выстрел
Через трепет берёзовой рощи.
Господа! Не всегда пуля-дура,
Но моя – ещё не отлита..
И не может какой-то «турок»
Сбить меня с поднебесной орбиты..
И атаку не портит чарка
За удачу, за жизнь и победу!
Но из рощи чужая тачанка
Поливает свинцом небедно.
Эх судьба, нелюдимый Цербер:
Или пан, или к чёрту в пропасть..
Марш вперёд, господа офицеры,
Кто там сзади от страха ропщет?
«У горы дремучей Лысой…»
У горы дремучей Лысой
Шабаш нечисти и ведьм.
Больше хари, а не лица,
На ночь – боязно смотреть.
Перхоть сыплется с проплешин,
Шерсть топорщится кустом.
Господин – паскудник Леший
Дрыхнет в ельнике густом.
От кикимор не отбиться,
Как на сучке блудной блох..
Гуттаперчивые лица,
Вурдалак, что «кабыздох».
Рядовых чертей и главных
На ветвях, хоть пруд пруди.
Но закон один: нет равных,
Сатана – всех впереди..
Дикий хохот, визги, пляски,
Безобразный хоровод.
Это явь, дружок, не сказки,
Если смелый, что ж, вперёд!
Сыну
Подлунная страна,
Душа заиндевела
И саваном покрылась снеговым.
И кажется – я невесомым телом
Бреду сквозь белый дым..
Колокола молчат,
Вороны притомились,
И утро начинает вернисаж.
Российские немерянные мили,
Души седьмой этаж.
Уходит век,
Грядёт тысячелетье:
Начало и конец,
Любовь и грусть.
Печальный рай и лихолетье.
Январь сжимает грудь…
Бодровой Н. Г.
Нежить..
Без души и без обличья,
Сухоногий старичок,
Обитает для приличья,
Как убогий гриб сморчок.