К клинике я добираюсь никакая: наверняка с синяками под глазами и видом как у бедной родственницы. Я ничего не ела с позавчера, потому что почти все отторгает мой желудок. Анализы я сдаю сразу еще до приема: мне выдают результаты и я иду с ними в кабинет. Сегодня мне наплевать на то, кто отец второго ребенка, как его найти и что что-то нужно для этого делать. Я хочу в кровать и спать, а еще бургер, но прекрасно осознаю, что его так же благополучно отторгнет мой желудок.

Я захожу в кабинет к Левицкому без прежнего возбуждения и энтузиазма. В моей голове крутится единственная мысль — удержать три крекера и пару глотков воды внутри, потому что они настойчиво просятся наружу. 

— Здравствуйте, — я пытаюсь крепиться, выдавливаю улыбку и даже энергично сажусь на кушетку, но понимаю, что сделала ошибку, когда к горлу подступает тошнота. 

— Здравствуйте, Вероника, — здоровается мой доктор и берет у меня медицинскую карту. — Как ваше самочувствие?

Я молчу. Стойко пытаюсь успокоить свой желудок и когда Матвей поворачивается, потому что не получает ответа, делаю плавный взмах рукой из стороны в сторону, показывая, что самочувствие — качели.

Матвей подает мне стакан с водой. Я беру его и делаю глоток, после которого мне становится легче. Я действительно могу вдохнуть полной грудью и не боятся, что меня сейчас вырвет.

— Рассказывайте, — безапелляционным тоном заявляет доктор Левицкий, — я уже вижу, что с вами не все в порядке.

Я киваю и начинаю говорить о том, что по утрам меня беспокоит тошнота, что я не могу есть и меня выворачивает почти сразу после еды. Это так странно признаваться в этом совершенно чужому мужчине, а на своему мужу.

— Вы два дня ничего не ели? — удивляется доктор, а когда я киваю, он сжимает челюсти и шумно выдыхает.

Вижу, как он что-то записывает в тетрадку, задает мне несколько вопросов и говорит, что знает как решать мою проблему.

— Если что... — он останавливается по пути на выход из кабинета, — справа туалет.

Я киваю и остаюсь в кабинете, дожидаясь доктора. Я ожидаю, что он принесет какие-то супер-дорогие импортные таблетки, но он возвращается с пакетом мандаринов и ананасом. Я молча смотрю на продукты и удивляюсь, потому что вместо тошноты мне хочется есть. Рот наполняется слюной и я жадно смотрю на цитрусовые с ананасом.

Доктор Левицкий достает мандарин из пакета, очищает его и протягивает мне.

— Вот, ешьте маленькими дольками, вам должно стать легче.

После он берет в руки ананас и куда-то уходит, возвращаясь с тарелкой уже очищенного фрукта. Он протягивает мне тарелку со словами:

— Съешьте несколько кусочков. После мандарина не тошнит? — я мотаю головой и съедаю несколько кусочков ананаса, после чего мне действительно становится легче, я могу говорить и тошнота не подступает к горлу. — Легче? — участливо спрашивает доктор.

— Да, — я киваю и с благодарностью смотрю на него, а она что-то записывает в карточку, а после поворачивается ко мне.

— Меня очень беспокоит ваше состояние, Вероника Сергеевна, — начинает он. — У вас начался токсикоз и совсем не в обычное время. У вас четырнадцать недель — время, когда ребенку нужно получать витамины и минералы, а если вы не будете есть, это скажется на здоровье плода, а у вас их аж два!

— Я понимаю и ем, но… практически все возвращается наружу, — я краснею и опускаю глаза, потому что говорить об этом с женщиной было бы гораздо привычнее и естественней.

— Понятно. Послушайте, — доктор отворачивается от своих писулек и садится так, что я вижу его широкую грудь и руки, которые он сцепил в пальцах, а локти разместил на коленях. — У меня есть к вам предложение.