Отрывают от пола, заставляя инстинктивно обхватить ногами его торс. Я помню про камеры, но Ярослав старается закрыть меня собой, как и обещал. Звук расстегиваемой молнии ударяет по перепонкам и внутрь толкается член. Наполняя до краев. В другой ситуации я бы насладилась близостью с таким мужчиной. Но сейчас мы находимся в шаге от безумия. Вокруг одна сплошная тьма и безысходность.

Несколько глубоких толчков. Я откидываю голову назад, ударяясь о грубую кладку. Отрезвляя затуманенное паникой сознание. Ярослав толкается в меня ещё раз и стремительно выходит, достигая разрядки.

В груди бешено стучит сердце. В голове не укладывается мысль о том, что только что произошло. Со страхом жду, что вот сейчас зайдет Марат и заберет меня. Воплотит угрозу в жизнь. Но в комнате стоит гробовая тишина. Слышен только звук нашего дыхания. Ярослав аккуратно опускает меня на пол, прикрывая платьем. Приводит в порядок штаны, и ведет меня к кушетке.

Бережно укладывает, пряча под тряпкой. Я настолько вымотана, что моментально проваливаюсь в сон. И мне кажется, что уже где-то во сне слышу его шепот.

– Извини…

А в следующее пробуждение все заканчивается. К нам в камеру осторожно, будто боясь напугать, врываются три человека в обмундировании и освобождают. Все происходит настолько быстро, что не успеваю даже толком сообразить. Вижу Марата в наручниках. Кучу народа в форме. Ярослав пытается ко мне подойти, но ему не дают. Его останавливает какой-то мужчина, что-то втолковывает. Глаза нещадно режет от солнечного света. Меня укутывают в мягкий плед, грузят в карету скорой помощи и увозят в больницу.

Несколько дней тщательно обследуют. Все это время от меня не отходит мама, и я клятвенно заверяю её, что все в порядке. Немного простудилась и отлеживалась, а телефон потеряла и поэтому не выходила на связь.

Столько лжи не лилось из меня никогда, но я осознаю, что сейчас она во благо. У мамы итак сердце шалит в последнее время, а тут после всей правды…нет, даже думать не хочу, что могло произойти.

– Ну что, Ульяна Александровна. Все анализы в норме. Все нормально. Только настоятельно советуем вам посетить психиатра во избежание негативных последствий.

Я киваю. Думаю, это будет лишним. Главное, весь этот кошмар позади остался. Меня освободили и не убили. Даже не изнасиловали, как грозились.

– Да, спасибо. Я вас поняла.

Через неделю меня начинают мучить кошмары и сильнейшие головные боли. Я шарахаюсь от каждого шороха. Когда иду по улице, постоянно оборачиваюсь. Приходится снова переехать к родителям, где не единожды мама будит меня посреди ночи вопросом все ли хорошо.

Промучившись сама и истерзав маму, я обращаюсь к психиатру. Приходится пережить длительные беседы, попытки вытянуть из меня подробности, но они надежно заперты в подсознании. Мне назначают сильные успокоительные, которые постепенно помогают справиться со страхами.

– Нет, Ульяна Александровна, так дело не пойдет. Мы с вами уже месяц бьемся над этой ситуацией, и ничего. Я пытаюсь донести, что вы пережили глубокую депрессию на фоне одиночества, у вас начались кошмары. Вы просто перепутали сон и реальность, но вы не воспринимаете мои слова всерьез. При этом не можете рассказать никаких подробностей, что ещё раз подтверждает мой диагноз. Человек, переживший все во сне, потом не может вспомнить деталей. Вы понимаете, о чем я?

Я пытаюсь переварить сказанное, и мне приходится согласиться. Я действительно не помню деталей, только общую картинку. Темное помещение и мужчину.

– А как же то, что в реальности существует человек, с которым мы были взаперти?