— Да.

— Извините, вы будете вставать на учет?

— Девушка, у меня несколько недель, аборт делать я не буду, на учет встану в удобное время. Еще вопросы?

— Простите, я для отчетности.

— Я понимаю, но у меня нет времени на вашу отчетность. Всего доброго.

Отключившись, бросаю телефон на стол и откидываюсь на спинку кресла. Я передумала. Просто не поехала на процедуру, сделав вид, что не записывалась. Принять это решение было непросто, но я его приняла. По большему счету благодаря дочке, которая, кажется, обо всем догадалась и решила меня переубедить. В один из вечеров, вернувшись домой, я застала Маришку с огромной коробкой, в которой хранила ее детские фото, клочок волосиков, первую книжку, первый выпавший зубик, слепки рук и ног.

Мы вместе сидели, пересматривали, я плакала и понимала, что никогда не смогу это сделать. Не смогу убить ребенка, которого ношу под сердцем. Маришка постаралась, и я не жалею. Да, будет сложно. Уже сейчас я это понимаю.

— Мила Олеговна, — снова Светочка.

— Да, Свет.

— К вам Дмитрий Валентинович.

Дима. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Приказываю себе успокоиться и совершенно бесцветным голосом говорю:

— У меня нет времени, чтобы принять его.

Несмотря на мой отказ двери в кабинет, которые я почему-то не закрыла на ключ, распахиваются, и на пороге появляется Дима. Я уже и забыла, как он выглядит. Забыла его голубые глаза, чуть впалые щеки, привлекательные мягкие губы и щетину, неизменно присутствующую на его лице.

Сейчас мне кажется, что этот мужчина чужой мне. Что не он всего месяц назад предлагал мен съехаться, говорил, что любит и готов пожить вместе. Интересно, как он собирался жить вместе со мной, если у него была жена? По очереди? Сегодня сплю с женой, завтра с любовницей, а после на две недели в командировку? И он думал, что ничего не вскроется? Впрочем, за год я так и не догадалась. Наверняка меня он надеялся обманывать и дальше.

— Что тебе нужно, Дима? — спрашиваю, прожигая его взглядом.

Единственное мое желание — пусть он уйдет. Оставит меня в покое, потому что я не хочу его видеть.

— Ты не отвечаешь на мои звонки, смс. Что произошло?

— Если я не отвечаю, Дмитрий Валентинович, значит, ты мне на хрен не нужен.

— Мила, что произошло? Да, я перегнул в кабинете тогда, но я ведь и подумать не мог, что…

— Перегнул ты не в кабинете, Дима. А год назад, когда решил, что можешь водить меня за нос, имея жену.

Я наслаждаюсь его реакцией. Тем, как его лицо вытягивается в удивлении, как приподнимаются брови, а образ уверенного в себе самца рушится на глазах. Он ничего не говорит, лишь засовывает руки в карманы, после чего успокаивается и меняется на глазах.

— А что ты хотела, Мила? Такие мужчины, как я, не бывают одинокими.

Если я и удивляюсь, то не подаю вида, хотя очень хочу. Швырнуть в него чем-то тяжелым. Я надеялась, что он запоет ту же сказку, что и другие. Скажет, что давно не любит жену, хотя это было бы ложью после того, что я видела, поплачется на судьбу, на то, что я его глоток воздуха. В этом он меня даже удивляет. Говорит правду, пусть и горькую, но я же вижу, какого он мнения о себе, как уверен в том, что так и должно быть. Что он имеет полное право быть женатым и иметь любовницу — и в этом нет ничего зазорного.

— Карина стала моей первой любовью, — вдруг говорит он. — Мы поженились и с тех пор не расставались, но со временем отношения охладели, стало уныло и скучно. Я встретил тебя. Богатую, успешную. Знаешь, каково это — после домохозяйки трахать такую, как ты?

Повисает пауза. Единственное мое желание — чтобы он заткнулся. Прекратил это говорить, потому что моя нервная система не железная, а металлическая статуэтка коня на моем столе так и мозолит мне глаза. Я хочу обхватить ее руками и запустить в Диму.