— Мам, это к тебе? — интересуется дочка.

Я коротко киваю, беру в шкафу шаль, набрасываю на голые плечи и выхожу в коридор, чтобы спуститься вниз. Пока иду по лестнице, слышу гудок еще раз. Быстро открываю дверь и выхожу на улицу, нажимаю на кнопку открытия ворот и жду, пока автомобиль заедет на территорию. Давид показывается сразу, как паркует машину. Плавно выходит из автомобиля, ровными, будто отрепетированными движениями закрывает дверь и движется ко мне.

— Добрый вечер, Мила, — здоровается второй раз за день.

— Добрый, — киваю. — Что привело вас ко мне?

— Не меня, — говорит он, и я перевожу взгляд на автомобиль, откуда выходит его сын.

Непонимающе перевожу взгляд от Глеба, держащего букет роз в руках, на Давида, спокойно стоящего в метре от меня. Жду, что мне кто-то что-то объяснит, но в этот момент из дома выходит Маришка. Она неловко переминается с ноги на ногу и виновато смотрит на меня. Совершенно не понимая, что происходит, гляжу на Давида в надежде, что он пояснит, но мужчина лишь пожимает плечами и переводит взгляд на сына.

— Я приехал извиниться, — начинает Глеб. — Я тогда нагрубил вашей дочери. Марин, это тебе.

Парень подходит к ошарашенной Маришке, вручает ей букет, а я растерянно смотрю на все происходящее и пытаюсь понять, что все это значит. Давид привез сына только для того, чтобы тот извинился перед дочкой за грубость? Или я чего-то не понимаю, или мужчине попросту нечем заняться.

Плотнее укутавшись в шаль, обнимаю себя руками, переступаю с ноги на ногу и мнусь на одном месте, ожидая, пока они уедут.

Судя по вдруг загоревшемуся от счастья лицу Маришки, никто никуда уезжать не собирается. Она что-то говорит Глебу, кивает, после чего направляется ко мне. Понимаю, что Мариша отпросится погулять, потому что, пока она идет ко мне, на ее лице так отчетливо видна мольба, что даже если я и хотела отказать, все равно не смогла бы.

— Мам, Глеб предлагает погулять. — Она виновато опускает взгляд. — Можно? Я совсем недолго, правда, — тут же поспешно произносит Маришка, чтобы убедить меня в своей сознательности.

— Можно, Мариш.

С визгом она бросается мне на шею, обнимает крепко-крепко, а после отпускает и бежит к дому, не забывая при этом захватить Глеба. Проводив Маришку взглядом, смотрю на Давида, который все так же стоит, засунув руки в карманы.

— Какие предложения? — интересуется он.

— В каком смысле?

— Наши дети собираются на прогулку, мне через пару часов все равно ехать за Глебом, я был бы не против провести это время с тобой, тем более что у меня очень редко появляется возможность отдохнуть.

Несколько секунд я просто наблюдаю за тем, как мужчина говорит, как красиво движутся его губы, пока он предлагает провести время вместе, а потом приходит осознание. Он сказал, что хочет провести это время со мной? Посвятить отдых не просмотру фильма, а… чему?

— Ну так что, Мила? — спрашивает Давид, видимо осознав, что пауза слишком сильно затянулась.

— Эм, прости, я…

— Есть планы на вечер?

— Нет, но…

— Мил, — говорит спокойным тоном, — это просто возможность скоротать время. Если ты не обременена работой, домашними делами, можем покататься по городу, сходить в ресторан. Дети будут гулять несколько часов. На улице еще светло, у нас куча времени, почему мы не можем просто поужинать или поговорить?

Действительно, почему? Я не могу дать себе ответа на этот вопрос. Скорее всего, потому, что я не представляю себе взрослого мужчину, который предлагает простой ужин или прогулку одинокой женщине. Просто так, без желания затащить ее в постель или сделать своей. Даже с Димой, который вроде бы был настроен на серьезные отношения, все было не просто так. Мы ходили на свидания, и он никогда не приезжал просто так — посмотреть со мной фильм, приготовить ужин или выбраться на пикник. Почти все наши встречи, за исключением тех, когда у меня были месячные, заканчивались сексом.