Витька был не готов к такому развороту, и ему пришлось принять то, что меня нельзя тыкать своей тыкалкой и гонять для исполнения желаний! А я просто легла на диван, взяла книгу, и провалилась в чужую жизнь, это было здорово! А ведь ещё несколько дней назад я могла себе позволить этого здорово сколько хочу! А теперь мне диктует как жить какой то мужик! Потому что при беременном животе обязательно должен быть мужик! При отсутствии этого мужика, женщина превращается в праститутку и будет осуждена нашим нравственным обществом, в котором никто не занимается кексом!

Пока я читала, все было хорошо, но стоило мне отложить книгу в сторону, в голову лезло всякое дерь-мо. Я думала о том, что со мной будет дальше, ради чего я пустила в свою жизнь чужого мужика. Ведь он сегодня по тихому просто распял меня. И если бы я не побежала лгать своей матери, надо мной бы до сих пор издевались! Причём издевались бы с удовольствием! Ради чего я это должна терпеть? Ради того, чтобы меня не настиг позор? А что страшнее, позор или издевательство?

Я останавливала эти гнусные мысли, опять уткнувшись в книгу. Мне на время становилось легче. Но мне было страшно от того, что я представляла, что так будет всегда. Представляете, в собственном доме, на своём диване, я не могла делать то, что я хочу, потому что пустила на этот диван чужого мужика! А почему? Потому что без этого мужика меня накроет позор. Тогда , видимо, для меня было это страшно. Страшно ни от того, что меня будут обсуждать все вокруг не в очень хорошем ключе, а от того, что меня молоденькую дуру этим запугали заранее.

И вот с тех пор мне было интересно, что же за страна, что так загибают женщину? Аборты без обезбаливания, семьи без любви, браки по залету? Чем женщина так провинилась перед мировым коммунизмом? И неужели это всю жизнь терпеть?

Жить стало лучше, жить стало веселей. Меня никто не трогал. Я сама не верила тому, что меня можно было довести до того, что мне, бешеной и неутомимой, секс станет ненавистен. Ещё тогда надо было задуматься над тем, что рядом за мужчина, если праздник может превратить в казнь? Но не было у меня таких аналитических мозгов. Да и боялась я. С одной стороны боялась Витю, а с другой стороны меня держал в страхе социум. А я как дура между этих двух монстров теряла себя. Себя весёлую, заинтересованную, опытную. Но тогда я этого ещё не понимала.

Но Витек бы был не Витек, если бы не придумал другой вариант издевательства. Первый вариант был простым, он просто изводил меня тем, что ночью мог ухватить меня за какое нибудь интересное место и начать рассказывать, что такая женщина, у которой неполноценны женские органы, совершенно бесполезна для семейной жизни, так как мужчина, имея рядом такую женщину не может выразить свою мужскую суть. От этого моя самооценка не то, что падала, она с каждым днем проваливалась все глубже в Марианскую впадину. Даже знание о собственных постельных талантах не спасало меня от глобального морального опущения!

Так я же ещё и знала о том, что Витьке кекс вообще не нужен. В данный момент у него просто была задача, без синяков и физического воздействия сделать мне невыносимо больно, и морально, и физически,и у него это получилось. Спустя годы я задумалась о той ситуации. И пришла к выводу, что этот убогий всю.жизнь мне мстил. Мстил за то, что без ноги делала то, что люди на двух ногах не могли.Мстил сначала за мужчин, потом за бизнес, ещё за здоровье и за красоту. Мстил всякими способами, но в основном все таки это было физическое воздействие, потому что он считал, что боль может сломать любого.