— Не успела приехать в город, а уже обмениваешься номерами со всякими сосунками? Прям сверхзвуковую скорость включила, как я посмотрю, — цедит он сквозь зубы. Взгляд бешеный, будто готов голыми руками придушить меня.

Но что я сделала, не пойму?

— Чего? Я всего лишь хотела помочь парню!

— А я всего лишь хочу, чтобы ты не нарвалась на неприятности в первый же день, — выталкивает меня из магазина, ещё умудряясь катить при этом доверху наполненную тележку. — Так что делай как я скажу, — остановившись у багажника машины, он начинает загибать пальцы. — Ты не знакомишься с сомнительными парнями! Не ходишь в юбках выше колен и... Прикройся ты, наконец! — вскользь проходится взглядом по груди и резким движением застёгивает молнию на моей кофточке, едва с корнями не выдирает бегунок. — Хочешь, чтобы все вокруг окосели?

Хоть это и не комплимент вовсе, но до чего же мне льстит, что он всё-таки обратил на меня внимание.

— Нифига себе! — из меня вырывается едкий смешок. — Может, прикажешь ещё в паранджу нарядиться!? Когда ты успел стать таким скрягой и диктатором?

— Я всегда таким был, — слова его резкие, точно выстрелы короткой очередью, так же резко он скидывает пакеты в багажник. — Садись в машину!

— Раньше я могла пожаловаться тебе на отца за то, что он во многом меня ущемлял, не давал свободы. И ты всегда его попрекал, а сейчас сам ничем не отличаешься от него.

Он высовывается из багажника и вперяется в меня взглядом. Таким же острым и холодным, как лезвие кинжала.

— Ты сама ответила на свой вопрос. Ещё вчера отец отвечал за тебя, а теперь ты находишься на моей территории и отвечаю за тебя уже я.

— Да с чего ты решил, что мне нужна нянька!? — в возмущении топаю ногой. — Очнись! Я уже взрослая!

— А вот мне так не кажется, — фыркнув, кивает на пакет, из которого выглядывают средства женской гигиены. — То, что ты пользуешься этими штуками, ещё не говорит о том, что ты взрослая, и вправе делать всё, что вздумается.

Из этого разговора уже ничего хорошего не выйдет. Надо прекращать с ним цапаться по пустякам. Разворачиваюсь и плетусь в машину, вполголоса ворча:

— Всё-таки прав была Серёжа. Надо было не говорить тебе о приезде. Сняла бы квартиру, да жила бы в ней одна в своё удовольствие.

— Что тебе там Серёга наговорил, м? — спрашивает, садясь за руль.

Услышал всё-таки. А я и хотела, чтобы он услышал.

— Твой друг был уверен, что я сама сбегу от тебя! И если не в первый день, то во второй так уж точно!

— Интересно, откуда у него такая уверенность?

— Да потому что он знает, что ты ни за что не откажешься от своих привычек! Ты же будешь приводить разных тёлок домой, а если нет, то найдёшь другой способ как вытравить меня со своей территории. Думаю, он был прав! Сейчас же заберу свои вещи и оставлю тебя, пока мы вконец не разругались!

Кирилл выдыхает из лёгких весь запас воздуха. Откидывает голову на подголовник и прикрывает веки.

Вид такой, будто его обрекли на вечные муки.

— Ян, извини меня, хорошо? Просто..., — голос его до того слабый, что появляется желание поделиться с ним своей силой. Оторвать от сердца кусок и вручить ему, — просто сейчас нелегкое время. Хоккейный сезон вот-вот начнётся, я весь на нервах, — он открывает глаза, пересекается своим взглядом с моим, и я вижу там боль. Только боль и ничего больше, — и к тому же Кристина...

Всё ясно. Дальше можно не объяснять. Ненавижу её. Слышать о ней ничего не желаю!

— Что ей нужно? Она снова объявилась? — сама не замечаю за собой, как сжала кулаки настолько, что ногти глубоко впились в кожу.

— Она вышла замуж за Тимоху, — обречённо вздыхает, уставившись в ветровое стекло.