Воскрешаю в памяти тот день, когда впервые его увидела и понимаю, что здесь что-то не вяжется.

— Ты разыгрываешь меня? Тебе напомнить, как в нашу первую встречу ты расправлял жалкую сотню, потому что тебе не хватало денег!

— Всё верно! Тогда у меня действительно наличности было немного. Как бы сказать, для меня это непозволительная роскошь. Все счета, которые у меня есть, контролирует моя жёнушка. Я не могу просто взять и перевести деньги кому-либо, потому что последуют множество вопросов, а на них я ответить не смогу.

— Почему? Что в этом такого, что ты переводишь кому-то деньги? Это разве преступление? — смеюсь я, сложив руки на груди.

— В моём случае — преступление. У всех есть секреты. Мой секрет может стоить мне слишком дорого, если правда в результате вскроется.

— Ты наркоман? Переводил деньги на дозу? — щурюсь я, ища в его глазах малейший намёк на то, что передо мной стоит тот ещё выдумщик.

— Какая же ты дурочка! — закатывается он громким смехом, а потом резко стирает с лица улыбку. — Нет, у меня есть дочь. На днях она приболела, я переводил деньги на её лечение, — его правда стала настолько увесистой, что своей тяжестью она вдавила меня в спинку дивана. — Ты просто не представляешь, что будет со мной, если об этом узнает жена. Моя семья останется ни с чем. Чтобы всё стало более ясным, я скажу, что дочь не от жены. Она не знает о ней. Всё. Не задавай больше вопросов. Я и так сказал слишком много, но ты первая, с кем я смог поделиться. И знаешь, даже как-то легче стало.

— Демид, я сейчас в таком шоке, словами не передать, — разеваю рот, замерев в недоумении. — Что мне ещё сказать?

— Ничего, лучше расскажи мне как ты оказалась на улице?

За горячим чаем с засохшими крекерами, я посчитала нужным поделиться с Демидом обо всём, ведь он поделился со мной самым сокровенным. Он так же стал первым человеком, которому я выдала всё, не утаивала абсолютно ничего. И он также был в некотором шоке от моих откровений.

— И что же ты теперь ждёшь от него? Что после всех твоих признаний он разрушит этот невидимый барьер, простоявший между вами многие годы? — посмеивается он надо мной, сохраняя при этом невозмутимое лицо. Но даже он не верит в мои силы. — Это не так-то просто. Не думаю, что у тебя что-то из этого выйдет.

В горле сдавливает неведомой силой, ведь умом я понимаю Демида и достойно принимаю его слова, но сердце с ним не намерено соглашаться.

— Почему?

— Если бы он рассматривал тебя хотя бы в качестве сексуального объекта, он трахнул бы тебя прям на свадьбе. Ничто ему не помешало бы этого сделать. Тем более ты сама говоришь, что возбудила его.

— Тогда в чём проблема? — голос мой сходит на хриплый крик из-за безысходности.

— В голове, говорю же, — спокойно произносит, указательным пальцем стучит по виску. — Между вами стоит барьер, но насколько он прочный... — Демид вдруг кладёт ладони на стол и барабанит по нему, подаваясь вперёд. Взгляд такой загадочный, словно он замышляет заговор. — Так, давай начистоту, ты хочешь с ним только переспать или ты хочешь посягнуть ещё и на его святая святых... на свободу?

— Конечно же, в моих планах не было и нет одноразового секса. Я приехала сюда исключительно с серьёзными намереньями.

— Мало того, что обесчестить его вздумала, так ещё и склонить к сожительству!? Ничего себе заявочка! — показательно он отчитывает меня, чем смешит. — Ну, тогда слушай и запоминай! Жаль, конечно, что всё достанется Кириллу, а не мне.

— Дурак, ты вообще-то женат, — отвешиваю ему шутливый подзатыльник. — Тебе противопоказано даже думать об этом!