– Мне действительно нужно домой, – тихо произношу, еще раз дернув ручку двери.

Неожиданно она поддается, и в салон врывается прохладный воздух с запахом свежести после дождя. Пока я соображаю, как мне выскочить из машины и чудесным образом остаться сухой, неожиданно над головой появляется знакомый черный зонт. Я вскидываю голову и зависаю в настоящем. Пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит сейчас в моей жизни и лично со мной. Почему сердце вдруг екает при виде этого загадочного парня? И вопрос, жужжащий надоедливой мухой в голове, никак не отпускает: почему он суетится вокруг меня? Неужели правда нравлюсь и не врет? В это сложно поверить, потому что такие, как он, встречаются и общаются только с такими, как утренняя его несостоявшаяся невеста. С такими, как я обычно, играются или насмехаются.

Пересилив себя, я на ватных ногах, а чего они вдруг стали ватными, непонятно, вылезаю из машины. За мной захлопывают дверь, подстраиваются под мой шаг. Я опускаю голову и разглядываю свою обувь, периодически переводя взгляд на блестящие ботинки. Капельки дождя красиво переливаются на черной коже.

В голове суматоха мыслей. Пытаюсь хоть о чем-то одном подумать, не получается. Почему он так близко идет рядом со мной? Почему хочется, чтобы меня случайно коснулся рукой? Почему я жду чего-то такого, словно судьбоносное что-то должно случиться? Почему… почему… почему. Я прям как истинная «почемучка», только никто на мои вопросы отвечать не будет, они внутри меня, рот мой на замке.

Вот родимый подъезд и козырек над дверью. Я замираю и поворачиваюсь к парню, который встает рядом со мной под козырьком и складывает зонт. Зачем? Я его не собираюсь приглашать к себе домой. Чужаки мне не нужны. Нащупываю в кармане ключ.

– Спасибо, что подвез, что не дал промокнуть. Истинный рыцарь двадцать первого века!

– Пожалуйста.

Смотрим друг на друга. Мне бы кивнуть и заскочить в подъезд, холодно все же стоять на улице, но стою. Точно кто-то подошвы моих кроссовок обмазал клеем для потехи. Ноги совсем не слушаются. И с глазами моими что-то происходит. Мечутся по лицу парня то вверх, то вниз, то вправо, то влево, а потом вообще бесстыдно останавливаются на губах.

Мамочки!

Зажмуриваюсь, когда парень медленно начинает сокращать между нами расстояние. Набираю полные легкие воздуха, как перед прыжком, выпаливаю:

– Пока!

И сразу забегаю в подъезд, зажимая в руке ключ. Слышу смешок, слышу, как бешено бьется сердце в груди. Стук отдается в ушах. Забывая про лифт, несусь на всех порах на свой этаж. Дрожащей рукой открываю дверь квартиры и залетаю в нее, прижимаюсь к двери спиной, а руки к груди.

Чертовщина!

Фокусирую взгляд на календаре, рассматриваю даты. Всему есть объяснение. Незнакомец с черным зонтом плод моего воображения.

Сегодня пятница тринадцатое.

– Божечки, какое объедение!

Ксюша, моя старшая любимая сестра, аппетитно уплетает домашние вареники с творогом. Я такое не люблю, поэтому просто любуюсь сестрой, потому что чтобы она ни делала, она это делает красиво.

– Сашка! – кричит с набитым ртом. – Твой маме большое пребольшое спасибо за вкуснятину. Все равно, Катька не оценит! – в красивый рот отправляется еще один вареник.

Сашка, приехавший сегодня утром, заходит в маленькую кухню и замирает за моей спиной. Его ладони ложатся мне на плечи, слегка их сжимает. Я улыбаюсь и мимоходом отмечаю, что никаких мурашек.

Утром, оказавшись в крепких и любимых объятиях, испугалась полнейшему своему спокойствию и ровному отношению к тому, что Саша вернулся. Испугалась и тут же вспомнила, что мы не первый день знакомы, рано или поздно влюбленность и эйфория отношений идет на убыль. Видимо, наступил тот самый порог, за которым идет быт, притирание друг к другу, общие планы на большое будущее, вроде семьи со штампом в паспорте, детей.