Звонит мобильник. Смотрю на дисплей, сжимаю зубы. Не отвечу, значит, проявлю неуважение к матери. Обидится, потом несколько дней будет со мной не разговаривать. Одним букетом цветов не обойдусь, нужно будет серьезно постараться, чтобы заслужить материнское прощение. Поэтому без желания отвечаю на звонок.

— Да, мам.

— Тимур, здравствуй, не отвлекаю тебя от работы?

— У тебя есть право меня отвлекать в любое время по любым вопросам.

— Я только хочу  пригласить на выходные вас с Миланой к нам домой. Давно вместе не собирались. Папа организует шашлыки, если вы захотите, можете баньку затопить. Вы останетесь на ночь у нас? – деликатно спрашивает мама, намекая на то, что ни разу, с тех пор, как я женился, мы с женой не оставались у родителей с ночевкой.. Милана всегда требовала, чтобы мы вернулись домой. И ей было плевать на погодные условия, на мое настроение, на то, как выглядит ее поведение со стороны.

— Я приеду один и останусь на ночь. Обо всем поговорим на выходных.

— Все в порядке? – Тревога, звучащая в голосе матери, заставляет меня смягчиться. Мама будет теперь переживать и накручивать себя, а я не люблю волновать ее без веской причины.

— Все в порядке, мам, просто я с Миланой развелся. – Вслушиваюсь в тишину, возникшую в трубке. – Мам?

— Я тут, сынок. Просто удивлена. - Только по голосу мне кажется, что она совершенно не удивлена. Может, тоже, как и я, прозрела в отношении Миланы. Маме девушка нравилась, она всегда старалась  угодить ей и закрывала глаза на капризы, хотя другим людям за  подобное поведение высказывалась не задумываясь.

—  Приеду в обед в субботу. Никому не говори о моем разводе, я сам всем сообщу.

— Хорошо. Буду тебя ждать. Целую. Береги себя.

— И я тебя целую. Папе привет передавай.  

И пусть мне не повезло в браке, не сумел я создать крепкую семью, у меня есть в этом мире один человек, который всегда меня примет — со всеми победами и поражениями. Это мама..

4. 4 глава

— Мам, а мы сегодня пойдем в парк? – Тамара облизывает ложку, из-под густой темной челки на меня вопросительно смотрят карие глаза.

Ей почти четыре года, она умна не по годам, взрослая, хоть и ребенок. Я родила ее в восемнадцать лет на свой страх и риск. И рада, что не испугалась трудностей. Сейчас, когда проблемы растут как снежный ком, глядя в темные глаза дочери, я знаю, что сумею выбраться из дерьма, где оказалась не по своей воле.

— Да, сходим. Завтра ты идешь в садик, а я на работу. Когда мне дадут отпуск, мы будем чаще проводить  время вместе. - За спиной раздается неприятный звук. Это бабушка бросает сковородку в раковину, но я не обращаю внимания.

— И мы будем долго-долго гулять?

— Конечно, котенок. Доедай свой йогурт и иди умываться. Не забудь почистить зубки. Потом мы вместе выберем тебе наряд для прогулки, - улыбаюсь малышке до тех пор, пока она не слезает со стула и не скрывается в ванной. Оборачиваюсь к бабушке, которая сверлит меня негодующим взглядом.

— Что? - с вызовом  смотрю ей в глаза.

Она все пять лет меня осуждает и не упускает случая тыкнуть Тамарой, попрекнуть неустроенной жизнью и перечислить все невзгоды, которые свалились на меня за последнее время. Моя беременность вообще  выводит ее из себя. Для нее дико, что я вынашиваю чужого ребенка для чужих людей, пусть и за деньги.  

— Ничего! – Бабушка возвращается к прерванному занятию: мытью посуды. – Ты же меня все равно не будешь слушать.

— Не буду. Если бы я тебя послушала, у меня бы не было дочери.

— И не было бы проблем, которые ты сейчас расхлебываешь!

— Были бы другие, - пожимаю плечами, убирая со стола после Тамары. – Как только рожу, я уеду с дочкой отсюда.