– МИХАИЛ (с болью громко). – Я убью тебя! Убью, чудовище! Где ты, твааарь?
– МАРИЯ Сергеевна. – Если ты про жену, она в больнице, у неё инсульт!
– МИХАИЛ (хватается за свою голову и сдавливает виски). – Это я виноват!.. Это яяя!.. Вот почему моё сердце волнуется! (Его глаза наполнились слезами и стекали по щекам). – О, Господиии! (Поднимает руки к Всевышнему). – Этого не может, быыыть!!! Этого не может быть!!! Он единственный мой сын, не отнимай его у меня, прошу тебя, Господиии!!!
– МАРИЯ Сергеевна (не может видеть его страдания). (Уходит).
– МИХАИЛ (обнимает любимую яблоню Игоря, громко). – Игоорь! А-а-а! Сын м-ооой!!!
ЗАНАВЕС
Картина тридцать шестая
Лица: Михаил, соседка.
Действие происходит на кладбище. Обстановка, памятники, цветы на могилах, деревья и трава.
(Идёт похоронная церемония, всем селом в закрытом гробу хоронят Игоря, нет только его матери и любимой девушки, в это время за их жизни борются врачи).
– МИХАИЛ (убитый горем и виноватыми глазами не способен воспринимать ни слов рыдающих, ни медленного опускания гроба в могилу). Его волосы покрылись густой сединой, лицо осунулось и почернело.
– СОСЕДКА. – Посмотрите на Михаила, как почернел, а всё из-за него случилось! (Рядом, стоявшие зашикали на неё, хотя сами думали также. Ужасный стук по крышке гроба приводит всех в движение, каждый, из провожающих берёт горстку земли и бросает в могилу).
ЗАНАВЕС
Картина тридцать седьмая
Лица: Раиса и Арсений.
Действие происходит в палате больницы гинекологического отделения. Обстановка та же, что и в пятнадцатой картине.
Во время открытия занавеса Арсений сидит у кровати Раисы, единственного существа, которое ему было дороже всей жизни.
– РАИСА (окончательно очнулась через пару дней). Увидев Арсения, улыбнулась ему. Из открытого окна подул свежий ветерок, принесший аромат весеннего лета. Она вдыхает его полной грудью, подставляет лицо к солнцу, прислушивается к веселому чириканию птиц, они навеяли на неё воспоминание об Игоре. (Отчаянно пытается приподняться, боль сдавливает ей грудь). – АРСЕНИЙ (останавливает). – Нет, нет, Рая! Ты ещё слишком слаба!
– РАИСА. – Игорь… (Голос её прерывается). – Игоорь… его больше нееет! (Голос поднимается до крика).
– АРСЕНИЙ (боится возврата болезни, хватает её свисшую руку). – Успокойся, Рая, ты не должна волноваться! Тебе надо сейчас думать о себе и о своём сыне!
– РАИСА (сжимает руку Арсения и слегка приподнимается, её, волнистые волосы рассыпаются по плечам, лицо стало бледным, взор затуманенным). – Он, он умер? Его уже похоронили? Скажите мне, умоляю вас! Не жалейте меня… Я знаю, его похоронили!
– АРСЕНИЙ (тихо). – Да, Игоря похоронили вчера.
– РАИСА (резко отпускает руку Арсения и снова падает на подушку, старается подавить подступившие к горлу рыдания).
– АРСЕНИЙ. – Рая, постарайся быть мужественной, хотя бы ради ребенка! Жизнь не кончилась, пройдет время и всё будет хорошо!
– РАИСА. – Он был моей жизнью! (Молчит, продолжает всхлипывать).
– АРСЕНИЙ (сам себе). – Почему так внезапно врывается смерть и разбивает в дребезги всё, что казалось самым светлым и радостным в жизни? (Обращает взор на раскрытое окно). – Да, жизнь – это борьба, если хочешь, что-нибудь добиться, надо за это драться!
ЗАНАВЕС
Картина тридцать восьмая
Лица: Аксинья и Потапиха.
Действие происходит в палате сельской больницы. Обстановка, палата светлая одноместная. В момент открытия занавеса Потапиха лежит на кровати, огороженной со всех сторон сеткой. Её лицо перекошенное, речь нарушена.
– АКСИНЬЯ (готовится к выписке из больницы). Выбрав момент, украдкой заходит в палату к Потапихе, закрывает плотно дверь, тихо подходит к её кровати.