– Вероятно, и мне тоже, – отозвался я и спрыгнул на пол. – Ты ж ведь этот сруб в любом случае на мой участок притащить решил? Он ведь и по стилю, и по размеру так подходит, так подходит.

– Да, подходит. По проекту это будет пасечника дом.

Я махнул лапой, и дед довольно подкрутил усы.

Майя быстро шла, почти бежала по тропинке, еле различимой в густом подлеске. Она жадно вдыхала, наполненный ночной прохладой воздух и вслушивалась, вслушивалась в окружающую тишину, ожидая и страшась обнаружить то самое, что она выбрала. Мелюзина поспевала за ней с трудом. Фейри непривычно громко дышала и чертыхалась.

Берегиня оглянулась на спутницу. Ей стало жалко тётку.

– Мы можем отдохнуть, если хотите, – предложила девушка.

– Было бы не плохо. Воздух слишком сухой для меня, – выдохнула с трудом Мадам, – И здесь есть какие-то аллергены. Давно не чувствовала себя так скверно.

Мелюзина опустилась на кочку и, прислонившись спиной к замшелой сосне, попыталась отдышаться. Она втягивала в себя воздух носом и шумно выдыхала ртом. Втягивала и выдыхала, втягивала и выдыхала.

– Может быть, ослабить шнуровку… – обратилась к ней воспитанница и дотронулась до корсажа. Свой она уже давно распустила и теперь он болтался на бёдрах, практически не стесняя движений берегини. Фейри приоткрыла глаза и покачала головой. Она уже дышала ровнее, и Майя успокоилась.

– Я ещё посижу минут пять. Осмотрись вокруг, если хочешь, а потом пойдём дальше.

– А зачем мне здесь осматриваться? Я вообще не пойму, где мы есть, – берегиня развела руки в стороны и повернулась. – Вроде бы и дома, но нигде, ни одного знакомого ручья. Это что сон?

– Сон не сон, но и не реальность тоже. Двери открываются в твоё видение, только ты можешь понять, где мы и найти выход отсюда. Осмотрись. Не нужно никуда бежать сломя голову. Дверь наверняка где-то есть, просто ты не замечаешь её, потому что спешишь.

– С Вами тоже так было?

– Первые два раза было, а потом… Потом как-то всё просто получалось. Суетные желания не сбивают с пути, когда помнишь о своём долге и предназначении.

Майя отвела глаза. Где-то в глубине лесной чащобы запел первый дрозд. Значит рассвет скоро. Под ложечкой засосало. Выходит, они с Мадам почти сутки как покинули школу. Есть хотелось реально, а не так как во сне. В животе заурчало. Майя подобрала длиннохвостый подол и пошла на звук песни. Пичуга заливалась трелями, ничуть не смущаясь присутствием в лесу чужаков. Дрозд сидел на низкой ветке орешника и самозабвенно раздувал горло. Самочки нигде не наблюдалось. Значит птичка ещё на подлёте. Да, похоже на апрель месяц. Скоро день рожденья Дедушки. Майя повернулась к тропинке. Мелюзина уже совсем пришла в себя. Директриса распустила сложную причёску и расчёсывала длинные волнистые пряди.

– Я впервые проходила через Выбор в двадцать лет. Я же родилась в людской семье, человеческой, то есть. Мой отец был обычный человек. Мама – фейри. Ну да ты, наверное, знаешь, – Мелюзина улыбнулась. Сейчас в предрассветном лесу она казалась моложе и беззащитнее. Куда-то пропала жёсткая складка у губ. Глаза стали грустными и задумчивыми. Майя покачала головой. Она не собирала сплетен. А до этого им с тёткой откровенничать не приходилось.

– Мама в него сразу влюбилась, как только встретила в лесу. Они были счастливы. Пока он не нарушил своё слово. А потом. Потом мы долго жили в Авалоне. Учились там, росли, не думали как-то, что вообще всё по-другому может быть. Мама нас совсем малявками из замка забрала. – Мелюзина кончила переплетать косы, перебросила их за спину и встала.