– Почему тебя так влечёт сюда, Тахири? Многие нашли бы это место жутким.

– А чего же мне бояться здесь, госпожа царевна? – Тахири открыто улыбнулся. – Проклятие великого Сенастара касается только тех, кто приходит сюда с враждой или непочтением. А я… я люблю Владычицу. Может, это странно прозвучит для тебя… но служа древнему Владыке Ваэссиру, я вижу именно её образ. Через неё я люблю моего Бога даже нежнее и преданнее.

Анирет не нашлась, что ответить, только восхищённо и удивлённо покачала головой.

– Знаешь, госпожа, ты чем-то так похожа на неё. Для жрецов Ваэссира не все Его дети на одно лицо, о нет. Мы – те, кто познаёт Его всю нашу жизнь, – видим каждую мельчайшую черту и вплетение ручейков другой крови, вливающихся в полноводную реку крови Эмхет. Но когда я увидел тебя впервые, это бесконечно изумило меня… – Тахири смущённо запнулся и глубоко поклонился. – Прости, если говорю неподобающе, моя царевна.

Девушка успокаивающе коснулась его руки. Сравнение испугало её, но вместе с тем было бесконечно приятным. Правда, по её личному мнению, она этого не заслуживала.

– Знаешь, Тахири, хранитель памяти… это даже приятнее, чем сравнение с собственной матерью. Благодарю тебя – и за эти слова… и за всё, что ты делаешь здесь.

– О, госпожа, это моя благодарность тебе невыразимо велика! Я знал многое о моей Владычице, но драгоценные детали, жемчужины, что ты так щедро рассыпала в ходе наших бесед… – он прижал руки к груди, не зная, как выразить свои эмоции.

Поистине, для жрецов знание было величайшей наградой. Анирет улыбнулась его искренней радости.

– Сохраним эту память вместе.

– Прекрасная великодушная царевна, сегодня благодаря тебе я впервые чувствую этот храм так живо. Да, я сохраню память… в том числе и о твоём приходе. Пусть твой предок будет щедр и милостив к тебе. Пусть рядом с тобой будет кто-то, подобный великому Сенастару.

Анирет перевела взгляд на колонны, у которых стояли уцелевшие статуи Императрицы. Она была наследницей Хатши, наследницей Тхатимеса Завоевателя и царицы Мерити… а значит, возможно, и наследницей Сенастара. Но она сомневалась, что сумеет повторить их судьбу.

Она думала о великом Тхатимесе Завоевателе и царице Мерити, которых неожиданно для всех связала любовь, а не только договор. Даже их…

– Позволишь спросить, госпожа царевна? Если только не сочтёшь это дерзостью.

– Конечно, спрашивай.

– Твой предок, Владыка Тхатимес Завоеватель, да охранит его Ануи в Своих чертогах… Как думаешь, он ненавидел Императрицу? Поэтому хотел стереть упоминания о ней?

Анирет помолчала, взвешивая.

– Думаю, что не всё так просто, – сказала она, наконец. – Для каждого Владыки наступает на нашей земле свой срок, как и для каждой эпохи в мире. Я думаю, время Владыки Тхатимеса Завоевателя, да хранит его Ануи в Своих чертогах, пришло тогда, когда Императрица решила обучать его как своего преемника. Она прозрела эту вероятность.

– Но в юности она фактически заперла его в храмах.

– А потом сделала своим военачальником. Его рога не были подпилены жрецами Ваэссира[16]. Никто не собирался отказывать ему в праве на трон. Но когда ушло время Владычицы… возможно, он хотел укрепить права своей семьи. А возможно, и правда верил в проклятие женщины на троне и дисбаланс энергий, – царевна усмехнулась и пожала плечами. – Или же изначально не знал о решении своих фанатичных последователей, поскольку много времени проводил в военных походах.

– Прошу, расскажи о них ещё, госпожа. Я чувствую: несмотря на всё, что я изучал, мой разум точно гладкая скрижаль.

– Что ты хочешь узнать, мой друг?..