– Она жива? – Эдвард опустился рядом на колени и взял хрупкую кисть девушки.

– Да.

Пульс слабой морзянкой отстукивал сигнал бедствия.

– Нужно ее в больницу. И в полицию позвонить.

– Отец, осмотри сначала сам. Нет времени на церемонии, – Роберт, схватил его за руку.

Девушка застонала, приоткрыла глаза и снова отключилась.

– Быстро в смотровую! – скомандовал Эдвард и отворил дверь в дом.

Роберт взял девушку на руки и поднялся на второй этаж.

– Клади на стол и раздевай ее. – Фаррелл-старший вымыл руки, обработал их антисептиком и надел перчатки. – Рассказывай, где ты ее откопал?

– Никого я не откапывал…

– Белье оставь!

– Но…

– Оставь, я сказал.

Эдвард встретился взглядом с сыном. «Что у него с глазами? Я давно не видел в них такого блеска»

– Ты ее знаешь?

– Нет. Красивая, правда?

– Да подожди ты. – Эдвард надел девушке на руку манжету тонометра. – Так, давление низкое, но это мы сейчас поправим. Документы были при твоей красотке? Телефон?

– С ней все будет в порядке?

Эдвард уставился на сына. Роберт не сводил глаз с незнакомки и стоял в обнимку с ее мокрой курткой.

– Сын, что с тобой?

– Странное чувство… не знаю, как объяснить, – растерянно произнес Роберт.

Эдвард повернул девушку на бок и осмотрел ушибы на лице и затылке.

– Странное? Мне кажется, ключевое слово здесь «чувство».

– Но я совсем не знаю ее!

– А ты никогда легких путей не искал, – рассмеялся Эдвард и слегка толкнул сына локтем в бок. – В детстве ты подбирал на улице щенков и котят, а теперь притащил зверушку посерьезнее. Все, не болтайся под ногами. Отнеси пока ее одежду в стирку.

Роберт поднял джинсы с футболкой с пола, помялся в дверях и удалился под строгим взглядом отца.

– Не вижу никаких серьезных повреждений на твоем найденыше, кроме небольшой отечности на затылке. – резюмировал Эдвард, когда сын вернулся. – Правда, кто-то хорошо ей съездил по лицу. Сейчас поставлю капельницу, и она скоро придет в себя.

Когда игла вошла в вену, девушка дернулась, и Роберт склонился над ней. Эдвард наладил инфузионную систему и принялся с интересом наблюдать за сыном. Роберт внешне больше походил на мать. Лишь выразительные голубые глаза, благородный высокий лоб и красиво очерченные скулы выдавали их родство. Также хорошо сложенный, сын двигался иначе – изящно, с ленивой грацией льва. Густые, непослушные каштановые волосы с ниспадающей на лоб прядкой, широкие брови вразлет, пушистые ресницы и ямочки на щеках, сопровождавшие улыбку, делали Роберта неотразимым в глазах женщин. Эдвард не понаслышке знал о ветрености своего чада. Не раз, отчаявшиеся особы, пытались искать правды у Эдварда, раздобыв его рабочий телефон. Это возмущало и не вызывало сочувствия. От легкомысленности и доступности современных девушек Эдварда воротило. Они с Лиз всю жизнь хранили друг другу верность, и того же Фаррелл-старший желал своему сыну. Роберт даже не заговаривал о женитьбе. Но сегодня что-то с ним творилось непонятное. Он будто светился изнутри.

– Тихо, тихо, не бойся ничего, – Роберт ласково провел рукой по золотистым волосам, девушка очнулась и взглянула на его отца. – Смотри, у нее глаза зеленые.

– Удивительно. Как у Элизабет, – добавил Эдвард и тоже наклонился к незнакомке.

Она смотрела на него неотрывно. Страха во взгляде не было, только недоумение.

– Где я?

– Вы в надежных руках! – Эдвард подивился собственной пафосности. Кашлянув, он поправился: – Я врач Эдвард Фаррелл, вы… в госпитале. Вас что-то беспокоит? Боли, тошнота?

– Холодно очень. Я ничего не помню, – растерянно прошептала она и схватила Эдварда за руку.

– Роберт, принеси одеяло и горячий чай, – приказал отец сыну и сжал пальцы девушки в своих ладонях.