Старый скиф не обращает внимания на грубую шутку, он потомственный лучник, и горит с особым стрелами и луком достался ему от предков, побывавших в грозных сражениях. Окинув орлиным взором ряды, военный начальник убеждается, что у каждого в левой руке блестит прямоугольный щит из кожи, расшитый железными пластинами, правая – надежно сжимает акинак, ксифос* или копье, на поясе у многих прикреплены секиры. Издревле скифы славятся мастерством в обработке металла.*

– Мечи у них есть, но давно ли скифы-пахари держали их в руках? – так рассуждает сотник, делясь своими сомнениями с гоплитом*, из тех, кто входит в княжескую дружину гарнизона Птэхрама.

– Да, выучки им не хватает, – окидывая критическим взглядом разношерстные шеренги, отвечает тот. – Нас, маловато, успеет ли Палак со своими бойцами домчать сюда и построить войско?

Рядом с ними задержался конный, который показывает рукой на обочину дороги:

– Эй, пешие, кому нужна кираса*? Забирай, мне не пригодиться – кричит всадник в гибкой кольчуге, не стесняющей его движений, на гнедой лошади.

Когда ряды были построены, прозвучала команда:

– Выступать будем в сторону тракта, соединяющего Херсонес с Керкинитидой.

Бальза, в чешуйчатом панцире с пластинками и шлеме округлой формы с небольшим шишаком на верхушке, сражается в пеших отрядах. Не впервой приходится ему примерить на себя набедренники и поножи*, несколько лет назад купленные у старого грека. Они были не новые, с неглубокими вмятинами и царапинами, эти поножи хранили на себе следы прошлых сражений. Рядом с ним, облаченный в кирасу из овечьего меха, густо покрытую металлическими пластинами, препоясанный на уровне бедер широким поясом с крупными железными накладками, юный воин из Птэхрама, как и Бальза, готовый к самой жестокой схватке. Молодой муж замечает среди многочисленных неизвестных ему скифов и знакомые, сосредоточенные фигуры и лица. Его и других молодых воинов, только начавших прокладывать свою жизненную дорогу, берегут старшие вояки. Из-за их напряженных спин он видит черный лес поднимающихся копий, провал…; отдельных и группами летящих на них конных греков в железных доспехах. После первых перестрелок поле усеяно убитыми навылет воинами, пораженных стрелами, пригвоздившими их к вечности. В быстро меняющейся мозаике сражения Бальза отмечает, как скифские дротики устремляются на колонны пельтастов*, но тех сменяют тяжеловооруженные гоплиты. Металлическое звучание их оружия смешивает порядок в скифских рядах. У Бальзы были длинные, необычайно крепкие руки, и он быстро и точно разит врага ксифосом. По усиливающемуся движению, звону мечей, неистовым крикам впереди Бальза понимает, что из Херсонеса подоспели конные отряды Палака, и началось настоящее сражение. После полдня стало темно, как ночью, это черные клубы дыма от пожарищ уничтоженных селений наполнили пространство снизу и высоко вверх едким запахом гари. Когда звуки переходят в настойчивый рев людей и оружия, молодой скиф видит, как впереди него напрягаются сильные тела сражающихся, как некоторые из них падают, быстротекущая картина все больше наполняется кровью. Он пробует всматриваться в ряды врагов и следить за действиями опытных воинов, но вскоре ловит себя на том, что все смешалось, он едва различает лица людей, а сам почему-то держит длинный железный нож и идет в рукопашную со старым понтийцем, замахнувшегося на него мечом, который внезапно выпадает из руки врага. Кисть, державшая меч поражена ножом, который имеет непонятную природу. Еще мгновенье, и он видит мальчика в остроконечной красной шапке, который выглядывает из-за тела упавшей раненой лошади и смертоносными метательными жестами точно разит цели.