,

и лося не каждый может взять. Вот таких и надо вылавливать. Припомни лучше, кому ты говорил, что я сети проверять буду?

Багун косо посмотрел на собеседника, через небольшую паузу бросил:

– 

Да много кто это слышал, людей вокруг было полно, пятница же.

Это было правдой. Приёмные дни в правлении охотобщества были многолюдные, особенно перед выходными, не сравнить с понедельником или средой.

– 

Не про пятницу речь, – Тимур бегло читал протокол, ставя зигзаг в конце текста на каждой странице, – я всех помню, кто был в этот день. Может ещё кому говорил, позже?

Спрашивал для порядка, заранее зная, что толкового ответа не услышит. Так и вышло. Багун мотнул головой, больше никому, мол. Тимур старательно вывел, где положено: «С моих слов записано верно, мною прочитано» и поставил незамысловатую подпись с датой. Всё. Теперь этим делом официально займётся полиция. Само собой, что никаких надежд на результативность действий служителей закона он не питал. Поэтому, распрощавшись с присутствующими и вежливо отказавшись на предложение Багуна подвести, Тимур шагнул в лес и для всех словно бы исчез.

Он шагал привычно бесшумно, не ломая перед собой веток и не треща сучками под ногами. Ходить так научился ещё в детстве, под патронажем бабки Евдокии, взявшей над ним шефство после гибели отца. Тише ходишь – больше слышишь. Видеть тоже в лесу надо уметь. Если взгляд тренирован правильно, то он не реагирует на фоновую картинку местности, но периферийное зрение сразу срабатывает на движение: горизонтальное или, что более заметно, вертикальное перемещение любой цели или объекта. Совсем хорошо, если можешь по ходу замечать всё необычное, нехарактерное для этого места – сломанная ветка, смятые кусты, сбитая роса, рез от топора на дереве или притоптанное костровище. Про следы и говорить нечего, этой грамоте он был обучен в совершенстве. Бабка не единожды заставляла читать развёрнутую книгу леса, и не отставала от него до тех пор, пока он подробно не расскажет кто, когда, куда и по каким надобностям тут прошёл, наследив на снегу, траве или по чернотропу. Всё это ему и самому было по душе, не сравнить со школьной зубрёжкой скучных, ненужных для жизни предметов и дисциплин. Выстраивать из незначительных примет и следов образную картинку лесных сцен и событий всегда было интересно. Соответственно сам старался не оставлять после себя никаких следов, ну или сводить их к минимуму, не привлекающего чужого внимания. Ещё бабушка Евдокия учила, чтобы лес слушала душа – көрсүк. Тогда слух и зрение отходят на второй план, уступая место изначально свойственному настоящему охотнику качеству – чутью. С привычным человеку обонянием это не имело ничего общего, а было некой интуицией или наитием, помогавшим охотнику взять добычу. Сама бабушка всегда знала где искать нужного ей зверя. Учила внука настраиваться на него и интуитивно выходить на след. А дед, по её словам, умел даже выводить зверя под выстрел. Но в этом Тимур не преуспел, если честно. Да и бабка не настаивала, упомянув о том, что это умение приходит с возрастом. Не физическим, а духовным. Что это означает, он тогда не понял.

Идти пешком по лесу ещё чем хорошо? Думается при этом легко и продуктивно. Любая проблема или задача обязательно находит своё решение, причём довольно быстро. Сейчас Тимур как раз и действовал в соответствии с принятым чуть ранее решением. Он шёл к дальнему солонцу, где для контроля и наблюдения за зверем стояла его личная фотоловушка. Её предстояло установить на новом месте – там, где по его предположениям находился тайник.