Дана пошатнулась, земля ушла из под ног и она вновь ощутила под ногами холодную влажную поверхность и острые камешки вновь врезались в кожу, да так что она согнула ногу и вскрикнула.

Это место она определенно помнила.

Почему же она оказалась снова здесь? Здесь, где все началось. Может быть, это что-то означало? Какой-то круг замкнулся, или она вышла на другой уровень и сейчас в ушах прозвучит какая-то дурацкая фраза из компьютерной игры. Порыв  свежего ветра с моря, ощущаемый всем телом, утверждал, что это не игра. И почему она опять оказалась здесь почти голой!

Легкий шелк почти не давал тепла и Дана невольно приобняла себя руками, желая согреться. Край неба, где-то далеко на горизонте, уже окрашивался в светло-голубые тона, но здесь, прямо над ней, ночь еще была в своем праве и звезды прямо над головой протягивали острые спицы холода прямо к сердцу.

Поскрипывание, легкий шелест шагов за спиной, кто-то приближался, но она не чувствовала опасности. Уже знакомое покалывание в предплечьях отсутствовало, и она просто ждала, выпрямив спину. Вновь налетевший легкий ветерок окончательно разметал волосы и заставил ее почувствовать себя какой-то незащищенной. Кто на этот раз был у нее за спиной? Ожидает ли ее очередной прыжок в неизведанное?

– Мне кажется тебе холодно.

Мужчина набросил ей на плечи кожаную куртку и, ее буквально окутало облако запахов, нахлынувших из совсем вылетевшего из головы прошлого. Косуха, пропахшая мужским потом, сигаретным дымом, бензином была сейчас каким-то невообразимо приятным и в то же время странным явлением. Дана оглянулась, и некоторое время стояла с открытым ртом, мучительно пытаясь вспомнить этот седоватый ежик и эту улыбку, откровенную и уверенную.

– Я тебя помню! Ты приходил ко мне в больницу, тогда, давно.

Она чуть не добавила «в детстве», но вовремя остановилась. Он совсем не изменился, ни на каплю, был такой же, как тогда…

– А она?

– Нет.

Задумчиво рассматривая его еле заметные морщинки на загорелом обветренном лице, она пыталась решить, что же означало его появление здесь, в этом месте. Легкий намек на щетину, как символ брутальности или просто знак того, что брился страж если не сегодня, то все равно совсем недавно. Девушка плотнее закуталась в куртку и невольно вновь глубоко вдохнула его запах. Некоторое время они молчали, рассматривая или делая вид, что изучают горизонт, где первые искры пробивались в ясной синеве. Рассвет уже недалеко. Новый день.

– Этот мир не нравится Елене.

Это было странно. Она повернулась и нахмурилась, пытаясь вспомнить, почему ее мать почти никогда не покидала свой особняк. Вроде бы даже никогда не строила планов, не пыталась расспросить свою дочь о поездках и путешествиях. А она скучала в четырех стенах, ее все время тянуло узнавать новые места, кажется, вне дома она всегда ощущала себя куда более живой, настоящей. Может быть, даже это являлось причиной тихого неудовольствия и показного равнодушия к событиям происходившим где-то вне обыденного и спланированного заранее. Девана продолжала рассматривать мужчину и вдруг поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к этим мускулам, столь явно вырисовывающимся под черной футболкой. Сила столь явственно читалась в этом человеке даже сейчас, в тишине и полутенях, оставляющих больше места для воображения. Нет, в этой силе не ощущалась угроза, скорее свойственная немногим настоящим мужчинам надежность.

– Меня хотели убить. Ты знаешь?

Она произнесла эти слова и сама удивилась. Неужели в присутствии этого человека она уже начала вести себя как маленькая девочка, жаловаться, хныкать и вообще ждать, что ее пожалеют и сразу же решат все проблемы. Нет, невозможно. Хотя в нем действительно чувствовался настоящий страж, защитник. Может быть, дело только во времени? Когда-нибудь Дар тоже станет таким.