Когда поезд застыл у платформы, пассажиры недружной стайкой потянулись к выходу. Каймадо неспешно надел пиджак, перебросил через руку элегантный плащ – только такой подобает носить настоящему коммерсанту – и, подхватив саквояж, вышел в тамбур.

В толпе встречающих мелькнуло знакомое лицо – майор Дейсан, правая рука Ниумуры, занимается вопросами разработки и проведения сложнейших комбинаций. Впервые судьба свела их во Владивостоке в тридцать втором, Дейсан тогда делал первые шаги в разведке. Вспомнив пронырливого «торговца пушниной», который трясущимися руками принимал у него для дальнейшей передачи секретные материалы, Каймадо усмехнулся. От того Дейсана ничего не осталось. Изменился взгляд – стал жестким и уверенным, стала другой осанка: теперь это был человек, знающий себе цену.

Увидев Каймадо, Дейсан коротко поклонился и предложил пройти к машине, которая ждала на площади. Ехать долго не пришлось, гостиница, в которой, как правило, останавливались преуспевающие бизнесмены, обычно китайцы и японцы, находилась в нескольких кварталах от вокзала.

Каймадо с интересом оглядывался по сторонам. Вокзал и прилегающая к нему площадь по размерам хотя и уступали харбинским – те были обустроены с истинно русским размахом, поражали изысканностью восточного колорита. Бросался в глаза идеальный порядок. Власти Маньчжоу-го (а точнее, японская военная администрация, контролирующая любые начинания) лезли из кожи вон, чтобы продемонстрировать «цивилизованному миру»: мы способны противостоять и коммунистам, и гоминьдановцам, создав образцовое – во всем – государство.

За короткое время Синьцзин преобразился. Ничем не примечательный городок удивительно похорошел, приобрел европейский лоск. На месте ветхих китайских фанз, хаотично лепившихся друг к другу, выросли невысокие удобные дома, подорогам, мощенным булыжником, а кое-где даже покрытым асфальтом, оглушительно сигналя клаксонами, без всякого уважения к пешеходам сновали новенькие «форды» и «мерседесы», в торговых заведениях толпился народ. Сохранился, конечно, и другой Синьцзин – все такой же неухоженный, как и его предшественник Чанчунь. Но на зловонные узкие улочки, вившиеся по окраинам, иностранцы предпочитали не заглядывать. Жизнь сосредоточилась в центре города, где открыли свои представительства крупнейшие мировые компании. По вечерам город освещался сотнями огней. Для местных жителей диковинным было электрическое освещение, но еще более диковинным – пестрые огни рекламы, зазывавшей в казино, синематографы и прочие увеселительные заведения. Под императорский дворец частично были переделаны несколько зданий транспортного управления соляной компании. Смотрелись они неплохо, хотя и представляли нетипичную для Востока эклектику: японский модерн соседствовал с готикой, а рядом дома в традиционном китайском стиле. Надо думать, Пу И во дворце было комфортно. К прогулкам располагал тенистый сад, он мог поплавать в открытом бассейне и даже размяться на теннисном корте – к этой игре его пристрастила некоторое время жившая в Америке четвертая, любимая, жена.

Каймадо с неподдельным интересом разглядывал новую столицу, и сердце его наполнялось гордостью за Японию, это была великая идея – создать в Маньчжурии цветущий оазис благополучия. Но он не мог не думать о предстоящем задании. Советский агент Ван… Почему так долго не выходит на связь? В душе Каймадо все более разгоралась тревога. А тревожиться было о чем. Установив связь с Ваном, он передаст его японской разведке. Ниумура клялся, что до его, Каймадо, возвращения в Советский Союз Вана не тронут, но словам старой лисы доверять было бы глупо. Накануне войны с Советами Вану никто не позволит безнаказанно передавать информацию русской разведке. Агент обречен, и, скорее всего, его арестуют сразу после встречи. А это уже грозило самому Каймадо. Арест Вана утаить не удастся, подозрения в этом случае падут на него: цепочка слишком прозрачна. Можно, конечно, рассчитывать на поддержку майора Казакова, но и он будет бессилен перед НКВД. Каймадо нахмурился. Русские умеют пытать. Пятнадцать лет назад, в двадцать пятом, ему довелось провести два дня в подвалах ОГПУ. Воспоминаний хватит на всю жизнь. Тогда он выдержал только потому, что имел прекрасную подготовку и умел медитировать. И конечно, ему повезло, других так просто не отпускали.