Последней новостью за сегодня стал совершенно неожиданный звонок администратора клуба «Речстар». После нескольких минут его туманной речи я потребовала прямого смысла, и через несколько секунд получила весьма забавное предложение: он предлагал мне стать танцовщицей в их клубе.

Мое молчание он расценил совершенно не верно, и, назначив время начала работы, положил трубку.

Сначала я совершенно не хотела туда идти, но любопытство взяло свое, и вот, я уже зажигаю толпу за весьма приличную сумму.

Так прошло несколько недель. День сменялся днем. Учеба, арабский, спортзал, несколько часов зажигательных танцев, гонки, и Рей.

Постепенно его присутствие становилось привычкой. Мы постоянно орали друг на друга, но если он не приезжал дольше нескольких дней, меня начинала грызть тоска, и тело как будто магнитом тянуло в его бар. Пока мне удавалось усмирить печать, которая стала проявляться и на моей шее. Раз в неделю мне подворачивалась возможность побегать вволю. В такие моменты хотелась оставить за спиной душный город. Домой, в родной лес, где тебя ждут, где в тебя верят. На такие мои прогулки обязательно приезжал кто-нибудь из вервульфов, потому что как часто бы я с ними не говорила, тоска все равно вплеталась в мои тихие, безоблачные будни. Во мне снова просыпался человек, и это было страшно, потому что для меня нормальный образ жизни потерян.

В это солнечное воскресенье все было как всегда, если не учитывать завтрашнего последнего экзамена. День начался с очередной зубрежки, и просвета ей все не было видно, когда под ребрами сильно сдавило, скрутило, а потом резко отпустило, как будто ничего и не было. Можно было бы и забыть об этом, если бы через несколько минут горло не сжало сильнейшей жаждой. Шея нестерпимо чесалась, а в глазах стучала кровавая пелена.

Прибегая к прошлому опыту, я пыталась сосредоточиться, обуздать внезапный порыв, но стало еще хуже. Тело скрутило сильнейшими судорогами. Губы извивались в беззвучных стонах. Только сейчас мне стало ясно, насколько одинока моя душа. Никто не придет мне на помощь. Некого звать, некому довериться.

Боль не ослабевала, даже наоборот. Тело выкручивало в невообразимые стороны, и было ужасно страшно.

Жажда завоевывала свое место, отбирая крупицы здравого смысла. Я была уже не в силах сдерживать то пламя безумия, которое охватывало меня в периоды страшной жажды. Глаза невыносимо зажгло, и по телу пробежала обжигающая волна. Первые рубежи сданы. Дужки зрачков вспыхнули огнем, усиливая жажду крови.

Я теряла силы. Сопротивляться со своим телом куда сложнее, чем закрывать печати врат, это было ясно с первых секунд, когда вместо подавления тьмы получилось лишь временное ее изолирование. С каждым мгновением она проникала все глубже. Что-то разжигало ее во мне, направляло внутрь, туда, откуда уже нет пути назад.

Хруст сопротивляющегося тела потряс утопающую в солнечном свете спальню.

«Нет. Пожалуйста. Нет.»

Вся сила вервульфа была закрыта для меня сейчас. Что-то ужасное надвигалось вместе с тьмой, которая сминала мои барьеры в лавине боли.

Снова хруст. Снова непереносимая боль. Неуправляемые пальцы скребут мягкую поверхность ковра, оставляя в нем глубокие борозды.

Вся реальность сузилась до подсознательных деталей. Обжигающий мрак, отупляющая боль, звук выходящих из пазух суставов. Скрежет плотно сжатых зубов. Страх. Впервые в жизни я боялась проиграть. Слишком близко к краю находился предел моих сил.

Сквозь сомкнутые челюсти сыпались звериные стоны. Не в силах терпеть боль, я старалась увлечь ее в одну точку.

Тьма пробиралась все глубже и глубже. Невыносимая боль.