– Даже твоя старшая сестра тебе завидует, – улыбнулся я, – по-хорошему, конечно. Давай, иди с ней.

Она крепко меня поцеловала и пошла. Я сбегал, и принес кроватку Патрика. Потом, убедившись, что две сестры легли на нашу со Златой кровать, я зашел к родителям. Пришлось им все рассказать.

– Да что это за семья такая! – возмутился отец, – Братья – бабники! Хотя последний – неплохой парень, я за ним наблюдал. Жаль, что уехал. А эта сестра? Ну как так можно? Все-таки, мы тебя хорошо воспитали, я уверен, что ты бы такого никогда не сделал.

– Джон, – сказала мне мама, – я уже давно заметила, что ты здесь старший у них. Как это понимать, сынок?

Я улыбнулся. – Не знаю, мама, я у них тут как старший брат, и у мамы любимчик. Сам не пойму. А разве это плохо?

– Наверное, отец прав, хорошего человека мы из тебя вырастили, даже самим приятно. – Она приподнялась и поцеловала меня. – Значит, вся надежда на тебя. Так жить нельзя, надо что-то делать.

Я улыбнулся и, спустившись вниз, пошел в БЕЛЫЙ ПАРОХОД. Бланка бросилась ко мне на грудь и расплакалась. Я стоял минут десять, ожидая, пока она не успокоится.

– Джон, дорогой мой, ну как это все могло случиться? – она подняла глаза. – Так хорошо все было, и вдруг…

– Бланка, – я погладил ее по волосам, – это – жизнь. Надо опять все собирать по новой. Другого не остается.

– Ты думаешь это возможно, Джон? – она смотрела на меня с надеждой. – Только ты это сможешь сделать, если это возможно. Хочешь, я встану перед тобой на колени, как мать?

– Не глупи, – сказал я серьезно, – еще чего придумала. Просто все смотрят только на меня и ждут. Я вам не волшебник, и палочки у меня нет. Постараюсь, конечно. Что смогу, то сделаю. А ты что думаешь?

– А что я? Ни Ева, ни Селина мне ничего не скажут. Конечно, я их знаю как облупленных. Они совершенно разные. Ева вообще мягкая, из нее можно веревки вить. В кого она такая пошла? Но не поверю я, чтобы она Стива к себе в кровать положила, просто не укладывается это у меня в голове. Помоги, Джон!

Я ухмыльнулся. Действительно, за сегодняшний день я от всех услышал просьбу о помощи, даже от Ника. Все смотрели только на меня. Что я им такого сделал?

– Бланка, – сказал я, – постараюсь, только мне нужна твоя помощь.

– Какая?! Да я все, что хочешь, сделаю, – она опять заплакала.

– Веди себя с Евой и Селиной так, как будто ничего не было. Никаких укоров или жалости. Они всегда были твоими дочерями, такими же они должны и остаться. А я постараюсь разобраться в случившемся. Не так страшен черт, как его рисуют. Не спрашивай у них не о чем, сможешь это сделать?

Та кивнула головой.

– Где Ева? – спросил я.

– В сорок четвертой комнате. Но она спит, так сказала Злата.

– Ничего, разбужу. Завтра, надеюсь, она будет тебе помогать, только ты веди себя, как мы договорились, ладно?

Бланка опять кивнула. – У меня надежда только на тебя, Джон. – Она вздохнула. – Можно я тебя поцелую? Как мать.

Я усмехнулся и подставил щеку. Потом я поднялся и долго стучал в сорок четвертую комнату. Наконец, дверь приоткрылась. Я сразу поставил ногу.

– Ева, накинь на себя что-нибудь и давай поговорим, – сказал я, наверное, отцовским тоном. – Та куда-то ушла и открыла дверь. Я вошел и обнял ее. Посадив ее на кровать, я взял стул и сел напротив.

– Рассказывай, – требовательно сказал я, – иначе я никуда не уйду. – Пусть нас тут найдет еще и Златка.

Ева заплакала. Другого я и не ждал. Минут через десять она успокоилась. Я сидел и просто смотрел на нее.

– Джон, – почему-то я знала, что ты придешь, – прошептала она.

– А куда же я от вас денусь, – улыбнулся я, пересев к ней на кровать. – Такая у меня судьба. – Я обнял ее, и, как и Селину, гладил по голове.