– Карина, ну что там?

– Ой, ты знаешь, все в порядке, не накручивай себя, валерьянка на ночь и вообще если хочешь ляг, поспи, отдохни.

Точно понять, где я стою было невозможно, но по прочитанному я успела догадаться, что мне делать. Надо было бежать в театр, и я прихватила пуанты, это единственное чего не хватало в гримерке , в шкафу у моего стола. Современные пуанты можно стирать в машинке, поэтому я покупала только Gaynor Minden, их необходимо было привести в порядок. Огромное количество звонков выбивали меня из состояния спокойствия. Или это только оправдания начинающим одолевать меня тревогам. «Я обязательно к нему подойду, – думала я, – он все знал, но молчал, я как последняя девка, которую можно не посвящать в такое? Ох, он поплатиться, она значит модель? Ведь это его проект. А другой, видите ли папочка, хочет сделать из нее актрису. Не много ли для такой простушки. Да из нее век можно лепить, и получится только колобок, все кататься будет, а толку никакого. Вберет в себя все, а направления то и нет. Нет уж, я этого так не оставлю. Я сплю с ним, выполняю все его заказы, ну он все-таки подлый трус».

Я прибежала запыхавшаяся, и разгоряченная. Я хотела почти его убить, как вдруг его рука коснулась моей и я поплыла. Ну зачем он так делает. Боже, так не честно. А может это даже лучше. Я буду молчать и только пусть попробует не понять моих намеков.

– Карина, ты чего опаздываешь?

– Из-за тебя опять начнем позже и не успеем дойти до прыжков.

– Я вот уже перегретая вся.

Говорили мне мои девочки, остальные просто игнорировали, но сказать в лицо не смеют, понимают что нет смысла, и кроме негатива ничего не получат в ответ.

– Надо быть ответственнее к своей профессии, надо относиться серьезнее, вы дерете ноги, когда этого не требуется по смыслу. Вы не читаете про своих героев, где понимание того что ты танцуешь? – педагог отчитывал нас.

Классика была долгой, и мы делали прыжки, обделив себя получасовой репетицией. Это было мне наказание, ведь эта репетиция была нацелена на отработку моей роли, на работу целенаправленно только со мной.

– Может, ты перестанешь опаздывать?

– Может это не твое дело? Если ты живешь одним этим театром, и твоя жизнь скучна, то конечно можно слить желчь на других, но разве им не безразлично на твое мнение?

Я хлопнула дверью, я хотела плакать от обиды или скорее от жалости к себе. Везде критика, он меня не ставит ни во что, репетировал сегодня в другом театре. Ну конечно, он балетмейстер, он сегодня снова ушел в свое варьете. И не звонит, но может дела. Хватит его оправдывать, он занят этой игрой. Мне пришло сообщение, которое вряд ли можно назвать адекватным. Я хотела взять паузу и обдумать с ним это, но он не дал мне возможности, мой гнев спровоцировал последствия. Говорилось только о времени и месте, в то же время, что может быть логичнее, когда остальное просто ни к чему. С моего же аккаунта, мне и поступило, это называется сообщение самой себе. Надо было выглядеть строго, юбка карандаш и блузка были бы слишком официальными, но если юбка коричневого цвета, а к ней идет шубка такого же и шляпка, то больше похоже на девушку ковбоя, или просто выделиться одеждой показало бы, что я готова к любому образу. Я не просто артист балета, я и легкая на фантазию. И это было оценено, но больше формально. В мою сторону скользнула лисья улыбка. Этого не могло быть, это был лучший бизнесмен, потому что это был хозяин крупнейшего в нашей стране модельного агентства, он был директором и имел в списке богатейших людей нашей страны определенное место. Видно теперь он хотел первое и во всем мире. Разговор был отличным, и мое счастье, что от меня ничего не требовалось, всего лишь быть собой, в себе, той самой. Конечно, зарплата ко мне пришла, это очень щедрый мужчина в сером, или просто ценящий меня слишком высоко. Я ушла довольная и решила позвонить после этой встречи моему мужчине.