…И оттого его свобода была гораздо шире иных людских свобод. То была свобода шириной в целого Бога. Он шагал, наполненный добротой и верой – как неожиданно заметил Ирину.

Встреча эта отозвалась живительной теплотой, что разлилась по венам и приятно защекотала в горле. Он застыл, казалось, над восхитительным цветком, тянущемуся из пожухлого ковыля к солнцу. Его обдало счастьем, и он долго не мог прийти в себя. Когда немного привык к ранее незнакомому чувству, стал бережно, по корешку, выкапывать растение – оно же упиралось, отбиваясь руками и ногами, однако быстро смирилось. Блаженный, словно спящее дитя, он прижал его к себе. Звали блаженного Савелий.

Конец ознакомительного фрагмента.