А потом вдруг резко засобирался домой «к родной жене, которая одна лишь его понимает». В другой ситуации Игорь бы ни по чём не отпустил отца; обнял бы, усадил на диван, они бы допили начатый папашей коньяк, а там глядишь, и новую бы откупорили… Но сейчас майор понимал, что во-первых, сегодня пить ему больше не надо; как, впрочем, и разволновавшемуся отцу (семьдесят лет, а так и не научился брехню телевизионщиков воспринимать мимо ушей!).
А во-вторых, сейчас непременно надо побыть одному, собраться с мыслями и хорошо выспаться. Пока майор вызывал отцу такси, тот смотрел на Игоря пытливо и укоризненно: ни дать ни взять – старшина из песни Высоцкого:
– « … а винтовку тебе? А – послать тебя в бой?…»
Старик очень любил и Высоцкого, и эту песню. Хотя, сказать по правде, неизвестно кому и на кого сподручнее так смотреть. Когда речь идёт о поколении «воевавших сыновей и не воевавших отцов»…
Машина приехала быстро, они с отцом обнялись на прощанье, как было заведено, и вскоре Игорь уже был в ванной. Отрегулировав струю воды, до состояния – еле тёплая, он от души набухал на дно морской соли, не спеша разделся и, достав с полки томик Акунина (у кого ещё в ванной есть книжная полка!?), влез в тёплую воду…
Он догадывался, что нормально почитать не получится, – думки по работе одолеют, но чтение в такие минуты создавало в мировосприятии необходимую гармонию, позволяющую успокоиться, собраться с мыслями… Как говорил великий Ломоносов: – «А математику уже затем учить следует, что она ум в порядок приводит». Это же можно сказать и о хорошей литературе. Именно о хорошей, ибо плохая ум приводит в беспорядок…
Первые книги этого писателя из серии про Эраста Фандорина, Фёдорову очень нравились. Куда больше, чем последующие. Пожалуй, лишь одно он с трудом принимал в авторской манере изложения – чрезмерную любовь к сверхдетальному описанию персонажей. Морщась и проглатывая такие подробности не читая, Игорь думал:
– «Для кого ты пишешь, Боря? Ведь дураки тебя читать не будут, а умные люди детали и сами домыслят! Надо же оставлять читателю хоть небольшую лазейку для фантазии!»
Чтение обычно заканчивалось тем, что он, разомлев, едва не ронял книгу в воду, что служило сигналом, о том, что пора выходить и ложиться спать.
Глава седьмая. Туарег
В отличие от своих новых криминальных корешей, Миша Зайцев отлично помнил, за что его прозвали Туарегом. Еще классе в пятом, учительница географии, которой надоело делать замечания, кривляющемуся, на галёрке Михе, в сердцах назвала его туарегом (тема урока как раз касалась полудиких племён Африки и туарегов в частности).
– Туарег! Туарег! – радостно подхватили дети. У них не заржавеет!
Поначалу Миша жутко обижался на вмиг прилипшее прозвище и даже пытался демонстративно игнорировать такое обращение со стороны сверстников, но если наиболее вежливые (или слабые) из них и обращались к нему по имени, то за глаза и они звали его Туарегом.
Пройдёт не так уж много времени и «типа реальный пацан» Миха Зайцев поймёт, что с кликухой выпала неслыханная удача. Попробуйте угадать с трёх попыток, как бы в хулиганском дворе прозвали паренька по фамилии Зайцев? Вот то-то! Замечательный старт для авторитетного в будущем пацана! Как говорится, – «на хрена волку жилетка – по кустам её трепать?» А вот когда на родной наш авторынок попёрли знаменитые немецкие внедорожники «Туарег» – символ мощи, скорости, да и вообще успеха, Михаил готов был молиться на свою бедную учительницу.
Он даже не прочь был помогать ей финансово, кабы старушка не отошла уже в лучший из миров… Естественно, впоследствии все молодые хулиганы и прочие лихие ребята не сомневались, что окрестили Зайцева в честь мощного красавца – джипа. Видать – за невиданную мощь и удаль. К тому же вряд ли кто-то из них догадывался о существовании народа туарегов, равно как и о необходимости посещения уроков географии. Одним словом, Туарег – это теперь звучит гордо!