Эрин смеется:

– Договорились. Что еще? Должно же быть что-нибудь еще.

Я непринужденно пожимаю плечами.

– Если вам от этого будет легче, можете оплатить мне подтяжку живота после родов.

Эрин искренне улыбается мне:

– Судя по тому, что я вижу, она тебе не потребуется. Но если понадобится, я отведу тебя к лучшему пластическому хирургу в Нью-Йорке.

Мы разговариваем еще несколько часов. Минди приносит нам еду, и мы продолжаем узнавать друг друга. Эрин рассказывает про своих второклашек. Я вижу, что она обожает детей. Сразу видно, что она хочет быть максимально вовлечена в беременность и ходить со мной на все обследования и курсы для будущих мам.

К концу беседы мы с Эрин уже хорошо подружились. Гриффина же я, наоборот, никак не могу понять. Я наблюдала за ним во время обеда. В основном чтобы понять, сказал ли он правду раньше. Он был со мной любезен. Приветлив. Даже дружелюбен. Но его внимание явно было сосредоточено на Эрин. Совершенно очевидно, что он нежно ее любит. Может, он так скептически настроен из-за того, что все происходит очень быстро. Но я считаю, какого черта! Все или ничего! Даже если это означает, что мне придется девять месяцев пускать слюнки, глядя на мужа Эрин.

Наверное, во время обеда я сказала что-то правильное. Потому что, когда мы уже собрались уходить, Гриффин произносит:

– Ладно. Давайте попробуем.

Я вспоминаю, как всего несколько недель назад произнесла те же самые слова дома у Бэйлор.

Я смотрю на Эрин, и мы обе улыбаемся.

– Давайте попробуем, – повторяю я.

Эрин нервничает. У нее дрожит нога. И она опять ковыряет ноготь. Она всегда так делает, когда волнуется. Я узнала это за последние три месяца. Мы с Эрин стали практически неразлучны. Ну, когда она не на работе и когда я не на работе, то есть на самом деле мы проводим вместе всего несколько часов в неделю.

Но сегодня она смогла вырваться из школы пораньше, чтобы сходить со мной на наше первое УЗИ. Наш срок уже восемь недель. Нам хватило всего двух попыток, чтобы забеременеть. Я все еще морщусь, когда вспоминаю первое оплодотворение. Помню, как я лежала на столе, мои ноги стояли на подставках, я была совершенно голая ниже пояса, но не могла думать ни о чем, кроме того, чем сексуальный муж Эрин занимался всего несколько минут назад в соседней комнате, чтобы получить сперму для моего потенциального оплодотворения. Я представляла себе, как он смотрит на меня своими знойными серыми глазами и ласкает себя, пока весь не напрягается и не кончает на меня, выкрикивая мое имя.

Но тут Эрин прервала мои чудовищно неуместные фантазии, протянув мне пачку открыток, сделанных для меня ее второклассниками. Я отвесила себе воображаемую пощечину и стала читать открытки. Я внимательно читаю каждое слово, чтобы отвлечься от того, как врач вводит через влагалище в матку шприц со спермой Гриффина, которую быстренько «промыли» – она что, была грязная?! – где она встретится с яйцеклеткой, которая, я надеюсь, уже спустилась туда по фаллопиевой трубе. Мы решили, что я обойдусь без репродуктивного лечения, за что я была очень благодарна. Я даже представить себе не могла, что мне, возможно, пришлось бы вынашивать близнецов. Слава богу, что они согласились!

Я смотрю на Эрин, она взволнованно улыбается мне, пока мы ждем, когда нас позовут и мы впервые увидим изображение ее ребенка. Она каждый раз подпрыгивает на месте, когда медсестра выходит и вызывает кого-то другого. Если желание иметь ребенка оказывает такой эффект, то мне такого совсем не надо.

Эрин была просто невероятна. Каждые две недели она баловала меня маникюром-педикюром. А вскоре после того, как палочка, на которую я пописала, посинела, она отвела меня и мою очень беременную сестру Бэйлор в спа-салон. Я так понимаю, деньги для них не проблема. Эрин – простая учительница, так что Гриффин, наверное, очень хороший фотограф.