– Ну, с обозом тащиться не стоит. Мы вам выпишем подорожную, домчитесь мигом. Мы ведь следим за положением дел на государственных заводах и, хотя расследованием занимаетесь вы, копии всех секретных дел направляются к нам. И вот что интересно, Пётр Николаевич, года два назад в Сибири появились фальшивые ассигнации. Похоже, изготовлялись в Тобольске. Кто их изготовил, и распространял, мы не знаем. А это не порядок, дорогой вы мой, архи какой не порядок. Ну, вот скажите, на милость, если мы здесь в столице ничего не знаем, о том, как движется расследование, может быть, оно тормозится кем-то. А ведь всё просто, надо только головой думать. И вот я думаю, никто так часто из Тобольских дворян не разъезжал по городам и весям, как Вельяминов. Так может он и был распространителем? Так что возвращайтесь в округ и выясните, с кем из купцов Вельяминов имел дело, куда и зачем ездил. Расследуете всё, повышение по службе я вам обещаю.

– Рад стараться, ваше превосходительство! – ответил прапорщик и с разрешения управляющего, вышел из кабинета.

На следующий день Никодимов явился в дом к Внуковым и сделал официальное предложение Екатерине. Предложение было принято, и тётушка дала благословение.

Обвенчались, сыграли скромную свадьбу, на которой, кроме тётушки были три подруги Кати, Симонов и пара офицеров, с которыми Пётр сошёлся в полку.

На второй день Пётр Николаевич погрузил на воз нехитрое приданое жены и отправился с ней на перекладных к месту своего постоянного проживания, в Барнаул.

Первое, что он узнал по прибытии в Барнауле, так это то, что дело об удавленнике на Поповском прииске получило новое развитие. Решил отправиться на прииск. Конечно, он читал рапорт горного ревизора по частным приискам о том, что приказчик прииска с двумя служителями обыскал воз уволенного с прииска рабочего Непомнящего и нашёл краденое золото, зашитое в льняную ткань и вплетённое в верёвку, но рапорт – одно, а рассказ очевидца – другое. И действительно, приказчик Наговицин рассказал, что давно подозревал рабочих Непомнящего и Мезенцева в краже золота с прииска. Обратил внимание на то, что у них появились денежки, каких у рабочих никак не могло быть. В ноябре прошлого года Непомнящий и Мезенцев попросили отпустить их с прииска, получили расчёт, погрузили вещички на лошадей и отправились каждый со своей семьёй из приискового посёлка. Сначала выехал Мезенцев, а Непомнящий на другой день. Наговицин рассудил, если золото они действительно крали, то постараются вывезти. Выждав, когда Мезенцев отъехал на достаточно далекое расстояние от прииска, догнал его и обыскал. Точно так же поступил и с Непомнящим. Обыск Мезенцева ничего не дал, а вот у Непомнящего он нашёл семьдесят два золотника и сорок восемь долей золота. Непомнящий ему сознался, что золота у него было больше, часть продал Негоденко, а после его смерти сбыть было некому, вот оно и осталось. И тут же Никодимову открылись новые обстоятельства дела, связанного с фальшивыми ассигнациями.

Поначалу фальшивые ассигнации обнаружили у лесовщика Егорьевского золотого промысла Архипова, который заявил, что получил их от крестьянина деревни Елбанской Меновщикова за покупку у него синего бархатного кафтана, однако при обыске у Меновщикова никакого кафтана найдено не было.

Потом рядовой линейного сибирского батальона №10 Николай Сергеев с женой пошли на базар продавать шёлковое платье, нужны были деньги для устройства на новом месте – в Змеиногорске, куда Исакова переводили из Барнаула. Платье купил некто Лаврентий Давыдов Богадельщиков, заплатив за него десятирублёвой ассигнацией и получив пятьдесят копеек сдачи. Когда покупатель ушёл, Сергеевы признали ассигнацию сомнительной и кинулись за Богадельщиковым. Супруги обнаружили покупателя сидящим на площади против казённого сада.