Данный акт, принятый под давлением исключительно кубанских депутатов – «самостийников», был, по существу, «шагом назад» в развитии конституционно-правовых норм южнорусского Белого движения. Это было решение в пользу создания отдельного «казачьего государства», безусловно, дорогого для «самостийников», но замкнутого в границах сугубо казачьих областей, лишенного перспектив сотрудничества с общероссийской властью, хотя бы и на основе создания «союзного государства». Правда, ничего, кроме декларативного заявления о «разрыве отношений», Верховный Круг принять не смог. Через день после этого «исторического решения» депутаты разъехались из Екатеринодара, и больше Верховный Круг не собирался. Терская фракция Круга заявила о «необязательности для себя и Терского Войска» решения о «разрыве», принятого «на основе ложных «сообщений» (слухов) о позиции Главного Командования. Следует отметить, что ради дискредитации идеи соглашения с Главкомом Тимошенко не остановился перед прямым подлогом. Поскольку 2 марта Верховный Круг не принял решения «о разрыве с Главнокомандующим… до выяснения результатов совещания старших военных начальников», то на следующий день Тимошенко заявил, что им получены сведения о прошедшем совещании и об отрицательном отношении к Деникину со стороны руководства Донской и Кубанской армий (начальника штаба Донской армии генерал-лейтенанта А. К. Кельчевского, военного министра Кубанского правительства генерал-лейтенанта Л. М. Болховитинова, генерал-майора В. И. Морозова и др.), требовавшего «смены командования». Генералы якобы просили также Верховный Круг порвать договор с Главкомом. «Под влиянием этого заявления» Круг «вынес постановление об аннулировании соглашения». Однако уже 4 марта, после эвакуации Екатеринодара, делегаты донской и терской фракций узнали от самого командующего Донской армией генерал-лейтенанта В. И. Сидорина, что «никакого совещания старших военачальников, о котором говорил Тимошенко, не происходило, и поэтому решение о замене генерала Деникина не могло быть вынесено». В результате терская фракция опротестовала вышеупомянутое постановление, тогда как командование казачьих армий подтвердило свое подчинение Главкому ВСЮР[179]. Южнорусское правительство оказалось в положении «между двух огней», из-за необходимости, во-первых, создания работоспособного аппарата управления (что невозможно было бы сделать без сотрудничества с Главным Командованием) и, во-вторых, обязанности руководствоваться в своих действиях с решениями законодательных, представительных структур южнорусской власти, ставших в оппозицию к Деникину. В создавшихся условиях «феодосийский переворот» оказался в определенной степени «спасением» Южнорусского правительства не только от «генеральского произвола» Шиллинга и Слащова, но и от политической ответственности. Начинался последний, «крымский» период в истории Белого движения на Юге России, требовавший как новых лидеров, так и новых исполнителей.

Рассматривая эволюцию политической программы южнорусского Белого движения за период ноября 1919 г. – марта 1920 г., нельзя не отметить ее особенной скоротечности, кратковременности. За довольно сжатый промежуток времени произошла смена нескольких моделей политической власти. Перемены «военного счастья» на фронте, изменения во внешнеполитическом положении Белого движения, очевидные ошибки в способах проведения земельной, рабочей политики – все это не могло не вызвать перемен и в политическом курсе, и в структурах аппарата управления.