Выбросив экипировку в контейнер, я пошёл на кухню, туда, где Дети Аппсонии обычно: завтракали, обедали и ужинали в предназначенное для этого время.

В закрытом помещении ветер обычно не прогуливается, поэтому я обернулся и вышел обратно в коридор; мои волосы начали колыхаться на воздушных волнах; железная дверь распахнулась, и тут до моего слуха донеслась мелодия «Аве Мария». Та, под которую мы вместе с Джини танцевали, сбежав с дискотеки на озеро Онтарио после церемонии вручения аттестатов.

Ветер набирал обороты мощности, я приближался ближе к выходу. Никогда не подозревал, что буду так близко к «прекрасному». Под данным определением я подразумеваю необычайно красивый, богатый множеством неописуемых прекрасных растений, окружающий меня пейзаж. Пока я стоял и оглядывался у порога школы, понял, что эпицентр мелодии, порождающий во мне сделать что–то красивое, прекрасное, сделать это, в конце концов, посвятить Джини исходит далеко в лоно белого тумана.

Решив прогуляться, в надежде найти друга, я встретил Пулью совсем неожиданно для себя.

– Доброе утро. А что эта за музыка? – поинтересовался я, но подсознательно чувствовал, что знаю ответ заранее. Но я не стал перебивать Пулью.

– Доброе, но сейчас уже давно не утро, а день… – она улыбнулась. – Музыка? Это … совсем забыла тебе сказать, что этот парк очень интересный. Когда преподаватели или мы Дети прогуливаемся здесь. Льющаяся сейчас музыка, и вообще когда–либо отображает настроение.

– Эмм… – я был в изумлении. – А какое у тебя настроение сейчас, если не секрет? – поинтересовался я.

– Сейчас? – она взглянула на меня своими огромными, непередаваемо сказочными глазами. – Я счастлива – ответила она.

– Я рад, – сказал я. – Пошли, присядем? – предложил ей, указав на одну из скамеек, установленных вдоль брусчатки, которая вела далеко чащи парка.

– Пойдём, я не против, – ответила Пулья, и снова одарила меня своей улыбкой.

Добравшись до скамейки, расположенной около низкорослой травы. Растение показалось мне знакомым на растущую зелёную траву, растущую на газоне моего дома.

– Это Фиолья – растение, играющее музыку, здесь в парке.

Это странное растение представляло собой длинные, тонкие зеленоватые стебельки, напоминавшие мне струны моей двенадцатиструнной гитары, которую мне подарили однажды на мой тринадцатый день рождения. Собственно, это и послужило поводом, моей тяги к музыке, что переросло в хобби.

– Интересно. – Я провёл кончиками указательного пальца в компании с остальными по Фиолье. Растение воспроизвело несколько разновысотных звуков.

– Это далеко не всё! – подметила голосом, с капельками интриги, вызывающей интерес.

Оставив наедине Фиолью в одиночестве. Я отвёл взгляд, не успев оглядеться вокруг, заметил неподалёку от брусчатки впереди, перед собой выстроившихся в треугольник трёх девчонок; они бросали друг другу разноцветный надувной шар, и при ударе о пальцы, между мячом и их ладонями я мельком заметил исходящие яркие голубоватые волны, исчезающие в никуда, спустя некоторое расстояние.

– Это кто? – я показал взглядом на девчонок.

– Это… Разве ты не заметил в кабинете истории, что они учатся вместе с нами в классе.

– Нет…

– Та, что сейчас принимает подачу – это Сапэ.

Пулья имела в виду девчонку, отбивающую сейчас очередную подачу подушечками тонких пальцев. – Что стоит правее – это Лина.

Девчонка всегда немного подпрыгивала, чтобы отбить – летящий, стремящийся в её сторону мяч. Порошок каменной пыли, что был когда–то мелкими камешками, поднимался после, повторяющегося с интервалом примерно секунд в десять, прыжка.