— Случайность?! — вскрикнула истерично матушка, развернулась, зло хлопнув в ладоши.

Ее «лучшая дочь», как последние семь лет она называет Элинор, злорадно хихикнула, попутно превращая отцовскую лабораторию в ещё большие развалины. Воздух снова наполнился терпким ароматом магии и заискрил, а младшая Белла принялась потехи ради швырять уцелевшую мебель в полуразрушенную стену башни, так, чтобы они попадали прямиком в пропасть. Мелкая зараза! Сцепила зубы, стараясь не подавать виду, как мне больно. Да ещё и проклятое кольцо напомнило о себе, больно кольнув безымянный палец своими шипами. Опять, цепные псы Амона, за что?!

Тряхнула рукой, как будто это может уменьшить боль от кольца, и чуть не подпрыгнула, когда матушка развернулась ко мне лицом. Ее медные волосы казались живыми в бликах полуденного солнца, а выражение лица таким суровым, что сам бог Амон испугался бы этой страшной женщины.

— Случайность — это твоё появление на свет! — крикнула она, начиная давнюю песню, отчего я привычно зажмурилась, чтобы она не увидела, как закатываю глаза.

Сестра снова хихикнула, ей почему-то всегда нравилось, когда матушка меня поносила последними словами. Не сказать, что я не заслужила этих слов. Ведь я совсем не оправдала ее ожиданий, но это не означает, что слова не делают мне больно. Не знаю, чего она от меня ожидала, уставившись на меня и тяжело дыша, словно еле сдерживалась, чтобы не поколотить собственноручно, как в детстве. У мамы рука тяжелая, а я и так еле стою, не чувствуя ни ног, ни магии.

— Мало от тебя было проблем, так ты ещё и решила уничтожить все, что осталось от твоего покойного отца?

— Да что там осталось? Она уже в который раз его взрывает, а потом восстанавливает теми штуками, — с отвращением отметила сестра, попутно спихивая в пропасть чудом уцелевший отцовский стул. Честное слово, эта мерзавка когда-нибудь меня доведет, и я ее спихну так же, как и она сейчас спихивает в пропасть все, что осталось мне от отца.

— Элинор! — грозно вскрикнула мама, и сестра сразу перестала ухмыляться. — Выйди.

Сестрица обиженно фыркнула, сложив руки под грудью, и направилась к выходу, мстительно махнув рукой. Часть стены треснула и упала в пропасть от выпущенного ею потока ветра. Сильный боевой маг — гордость рода Белла, не то, что я. По крайней мере, мама не устает напоминать мне о моей никчемности.

— Я запрещаю тебе! Слышишь? Запрещаю входить в эту башню больше, ты поняла меня? — безжалостно зашипела она. — Восстановишь все теми своими богомерзкими штуками и больше ни ногой сюда! В Инкрасе можешь взрывать все, что тебе захочется, но здесь... здесь ты больше ни одного артефакта создавать не будешь! Поняла?!

Закончив кричать, она довольная собой развернулась, собираясь уйти, но я ее остановила одним негромким «нет».

— Что ты сказала? — угрожающе повернулась она ко мне.

Меня затрясло от одной лишь мысли, что я здесь больше не появлюсь. Смысл моих последних семи лет жизни навсегда пропадет, как и надежда, что я смогу покинуть этот ничтожный мир.

— Нет, — повторила я тверже, выдержав ее пронзающий взгляд. — Отец завещал лабораторию мне, она моя.

Губы мамы сжались в тонкую полосу, бледные щеки слегка задрожали, она со всей силы сжала челюсти. Я ожидала очередных криков и скандалов, но мать нарочито спокойным голосом сказала:

— Это место завело твоего отца в могилу, а куда оно заведёт тебя?

Вопрос явно был риторическим, я замерла, выдержав ее тяжелый взгляд, и затем мать покинула развалины башни. Смогла спокойно выдохнуть, только когда она ушла, и то скривилась от боли в ребрах, а затем от очередного укола проклятого кольца. Да что ему надо-то? Мог бы уже не думать обо мне и заняться чем-то другим. Подумаешь, меня тут чуть не убило, я ведь не донимаю его, когда мне достается его боль… Проклятый Керра вечно сыпет соль на рану, иногда даже буквально!