Похлопывая меня по карманам, Игорь Валентинович, пыхтя, полез… обниматься. Короткие толстые пальчики ловко заиграли по моей спине, шее, груди. Я же погрузился в состояние, очень похожее на лёгкое полуобморочное забытьё. Крамольные мысли заполонили сознание. «Это не я тут нахожусь! И меня никто не обнимает! Не я! Робятки! Чё происходит-то? Га-а-а?»

Но реальность оказалась жестокой. В том-то и дело, что всё происходило со мной, здесь и сейчас! Кабинет начальника полиции… подозрительно пыхтящий Игорь Валентинович… противные ощупывания и обшаривания… Теперь понятно, почему в соседнем кабинете вопил какой-то бедолага.

Меня хватил столбняк. Всяко бывало. Ради спасения предприятия не раз приходилось жертвовать многим. Но так, как сейчас, я ещё никогда не попадал! Уж лучше тогда милицейской дубинкой, резиновой, по почкам. Я согласен на «Аргумент»! Что же делать? Что предпринимать? Как-то ведь нужно реагировать? А? Ребята? Может, сразу ему в табло отвесить? Или погодить? Едрыть твою налево! Замер и стою, как безмолвная колода с мёдом. Завис, как дешёвый пиратский софт. А Игорь Валентинович вдруг, раз – и уже снова на троне. Сидит, лыбится, довольный как енот-полоскун у мешка с орехами. Ничего себе, прикольчики!

– Ну… это, – придя в себя и едва сдерживаясь, начал я, – значит, это… ну… мы того… не того… не этого… ну… договорились?

Попытался было вразумительно продолжить разговор, но чувствую, толку мало. Злость переплелась с изумлением, граничащим с потрясением. Эмоции связали язык, словно неспелая хурма. Что-то экаю, нукаю, мыкаю, тогокаю, глаза в пять копеек, рот раззявил. А Игоря Валентиныча, вижу, от моих «того – не того – не этого» за столом покорячило, ржёт, гад, вовсю! Слёзы рукою смахивает. Не поспоришь, ему было с чего надрываться.

– Фу-у-х, давненько так не смеялся, – чуть отдышавшись, наконец молвил Валентиныч. – Ладно. Чё предлагаешь? Рассказывай, давай, ещё раз, чё, сколько и когда.

– Так я это… зарплата…, – никак не мог я взять себя в руки. Хотя и смутно, я потихонечку осознавал, что произошло.

– Зарплата, значит, говоришь, – по-хозяйски хэкнул Валентиныч. – Зарплата, в натуре, это всегда хорошо. Ну и чё почём?

Собравшись, я снова бросился в нападение. Но уже не так резво, как в начале знакомства. Кто знает, чего ещё тут может со мною приключиться.

– Ну, вы сами понимаете, Игорь Валентинович, – пустился я в туманные меркантильные рассуждения, – кроме вашей службы есть ещё и други-и-и-е… им то-о-оже на-а-адо…

– Да я понял, понял, – нетерпеливо оборвал меня Валентиныч. – Слава-те, не верблюд. Ты давай, не стесняйся, ближе к теме. Озвучивай уже! Тянешь вола за шары…

– Так я и говорю… И других не обидеть, и вас отблагодарить. Ну, и это, того, чтобы мы в накладе не остались. В общем, пятьсот долларов…

– В месяц? – моментально нашёлся Игорь Валентинович.

Неплохая реакция у мента, чего тут говорить. Не разменивается на разовые платежи.

– А что, нужно в месяц? – включил я полного дурака.

– Нет, блин! За следующую трудовую пятилетку партийный членский взнос! – обозлился Валентиныч. – Ты чё, мля, по цене платной девахи меня арендовать желаешь? Типа, получил чё надо и свалил? Я чё-те, голимый бычий хвост, в реале? Или чё, не согласен? Копаем глубже?

– Нет-нет, Игорь Валентинович! – вынужденно заторопился я. – Что вы! В месяц, так в месяц.

А про себя подумал: «Где «в месяц», там, попозже, и «раз в два месяца» продавлю. По-любому продавлю. Скажу, что не тянем. Куда он денется».

Валентиныч демонстративно задумался. Замолчал. Обвёл взглядом потолок, зыркнул в окошко. На меня посмотрел. Затем пожал плечами и, разведя руками, неопределённо промычал, что-то вроде «ну-у-у-а гхм-гх… агхм-ага». Потом опять развёл руками и опять пожал плечами. Хлопнул в ладоши. Несколько раз притопнул дорогущей нубуковой туфлёй. Нагнулся. Посмотрел на каблук и опять что-то пробурчал. В ходе этой разминки я так и не понял, доволен ли Валентиныч предложением или в скором времени опять заявятся к нам модно одетые ребята в клетчатых кепках, водки отведать. Но, судя по всему, предложение приняли. Бросив: «ну ладно, давай закругляться!», Валентиныч неторопливо вылез из-за стола, горячо пожал пополневшую на пятьсот долларов мою руку, прилепил купюры к своей ладошке и барским движением кисти (мол, путь свободен) выпроводил меня восвояси. Наверное, это означало: «Вали, пока я не передумал!»