Повинуясь приказу короля, гвардейцы пустили коней галопом, и окружили меня, преграждая путь алебардами.

- Следуйте за нами, барышня! – приказал старший из них – в высокой меховой шапке с красным плюмажем.

Убегать было сущим безумием, но в тот момент я лишилась способности рассуждать здраво и поднырнула под алебарду одного из гвардейцев, опять бросившись бежать.

Смешно пытаться обогнать лошадь. Меня настигли в два счета, и кто-то из гвардейцев без особых церемоний схватил меня за воротник полушубка, приподнял за шкирку, как котенка, и бросил поперек седла.

- В замок! – скомандовал старший, и всадники повернули коней.

Я брыкалась, но без толку. Мимо промелькнули полозья красных саней, а потом замелькали лошадиные копыта, гулко стучавшие по утоптанному снегу. Лука седла больно врезалась в живот, и эта боль привела меня в чувство.

- По какому праву меня задержали?! – завопила я. – Это произвол! Я буду жаловаться!.. – и тут же замолчала, понимая глупость своих угроз.

Жаловаться на короля? Кому? Небесам святым?..

Гвардейцы не ответили мне, и спустя пять минут мы въехали во двор замка Арнема. Двое дюжих солдат подхватили меня под локти и потащили вверх по лестнице. Не в подвальную тюрьму – и на том спасибо.

- Это ошибка, ошибка! – попробовала убедить их я. – Я не сделала ничего плохого! – но с тем же успехом можно было умолять о снисхождении каменные стены.

Меня привели в комнату на втором этаже и оставили одну. Выждав немного, я попробовала открыть дверь, но она оказалась запертой. На окнах – решетки, я обнаружила их, открыв ставни и отдернув шторы.

Комната использовалась под кабинет – здесь были кресла и письменный стол, секретер со множеством ящичков, запертых на ключ, и диван, на котором так удобно подремать, когда заработался за полночь. На секретере стоял бронзовый бюст высотой в две ладони. Я приблизилась, с опаской рассматривая его. То самое лицо – с высокими, резко очерченными скулами, волевым ртом и упрямым подбородком. Неизвестному мастеру удалось даже передать настороженный взгляд и чуть нахмуренные брови. Нет сомнений – это был скульптурный портрет короля.

Я несмело провела пальцем по бронзовому лбу и носу статуэтки, коснулась сурово стиснутых губ…

Король Иоганнес! Кто бы мог подумать!..

Мне стало жарко, и совсем не потому, что в комнате было натоплено.

В коридоре раздались шаги, потом повернулся в замочной скважине ключ, дверь распахнулась, и на пороге появился тот, чей портрет в бронзе я только что разглядывала.  

Король. В горностаевом плаще, в темно-красной стеганой куртке, в меховой шапке, делающей его похожим на разбойника из детских сказок. За его спиной маячили слуги, с любопытством залядывая в комнату поверх монарашего плеча, но его величество пинком закрыл дверь, оставив любопытствующих снаружи, снял и бросил на диван шапку, туда же швырнул плащ и повернулся ко мне, скрестив на груди руки.

Сурово сжатые губы, которые я только что гладила отлитые из металла, скривились в некое подобие улыбки, но синие глаза (ах! их цвет не смог бы передать даже сапфир, куда там бронзе!) были холодны.

Король окинул меня взглядом и сказал:

- Ну, здравствуй, Головешка. Я же говорил, что мы встретимся.   

2. 2

Он смотрел на меня в упор, а я не могла отвести взгляда, только теребила рукавицы.

- Судя по всему, ты меня узнала, - заметил король.

- Вы не очень изменились, ваше величество, - ответила я чинно.

- Почему это? – хмыкнул он. – По-крайней мере, я вырос на фут.

- Но ваши манеры, милорд, остались прежними. Зачем вы приказали похитить меня?

- Святая невинность! – он картинно всплеснул руками и подошел ко мне почти вплотную, заглядывая в лицо. – А ты и не догадываешься?