– Ага, понял…

Звоницкий поставил наконец подпись, и следователь с видимым облегчением убрал бумагу в портфель. Теперь Звоницкий был у него в руках. Если кому-то в этом городишке захочется сделать ветеринара козлом отпущения, ничто не помешает это провернуть.

Звоницкий знал, что у него есть ровно десять суток. По истечении этого времени ему должно быть предъявлено обвинение либо подписка будет отменена. Но вряд ли кто-то будет ждать так долго. Скорее всего, решение будет принято раньше.

Звоницкий не верил в то, что его выберут на роль убийцы. Он был приезжий, чужак. Человека со стороны трогать опасно. А что, если у него влиятельные знакомые? Или родственники в системе? Или брат – известный адвокат?

Нет, эта самая подписка была нужна для того, чтобы дать местным время навести справки, в том числе и о нем, Звоницком.

– Вас вызовут повесткой! – сообщил Эй Алыч. Как жених после брачной ночи, он уже потерял к ветеринару интерес – в конце концов, тот сделал что от него хотели.

– Конечно-конечно! – приятно улыбнулся ветеринар.

Когда следователь отошел, Глеб Аркадьевич вернулся к Яне Казимировой. Девушка нетерпеливо вертела на пальце брелок с ключами от машины, а Грязный Гарри рвался с поводка – он вообще не мог долго сидеть на одном месте.

– Ну что вы так долго, шеф, поехали уже!

Звоницкий вздохнул:

– Яна, к сожалению, я остаюсь.

– Что-о?! – вытаращила глаза ассистентка.

– Яна, я только что дал подписку о невыезде. Я подозреваемый в этом деле.

Казимирова присвистнула:

– Они что, вообще тут офонарели? Думают, вы перерезали глотку этому мужику?! Давайте я им скажу все, что думаю!

Звоницкий ухватил девушку за рукав:

– Стоп! Яна, вы никуда не пойдете. Свои соображения держите при себе. Немедленно хватайте под мышку Гарри и уезжайте.

Казимирова сложила руки на груди жестом Наполеона и решительно заявила:

– Я никуда не поеду. Раз вы остаетесь, то и я тоже. Вдруг вам потребуется моя помощь…

Вот об этом Глеб Аркадьевич не подумал. Он совершенно не собирался втягивать ассистентку в свои опасные игры. Но девушка была удивительно упряма.

– Ладно, – мрачно произнес Звоницкий. – Раз вы не слушаетесь моих распоряжения… я вас увольняю!

– Чего?! Меня?! – Казимирова ядовито усмехнулась. – Да вы что, шеф? Забыли, как два года искали нормального ассистента?

– Мне все равно. Я вас уволил, и точка. Расчет получите, когда вернусь в Москву!

Звоницкий умел быть не менее упрямым. Он не собирался подвергать опасности жизнь этой девочки.

Казимирова с минуту в полном изумлении смотрела на босса, потом присвистнула:

– Поняла! Это вы решили снова вляпаться в какие-то криминальные разборки! А-а, хотите найти убийцу! А может, даже провести собственное расследование насчет той утопленницы: кто ее все-таки прикончил, да? Поэтому и отправляете меня в безопасное место… Спасибо, шеф, очень с вашей стороны благородно. Только я вас не брошу. И никуда не уеду. Можете меня пинками гнать, если не стыдно.

Звоницкий в полном бессилии смотрел на девушку.

– Кстати, шеф! – продолжала Яна. – Вы не забыли, почему здесь оказались? Потому, что спасли того ретривера, да? Джерри. Как же, помню. А помните, кто вам расширители держал и рану изолентой заклеивал? Так что вы права не очень-то качайте. Стоит мне напомнить хозяину дома, кто его собаку спасал, и он меня тоже пригласит погостить.

– Яна, нельзя быть такой бессердечной! – всерьез рассердился Звоницкий. – Ваше поколение вообще для меня загадка! Вы хоть к чему-то на свете относитесь серьезно?

– Относимся, – тряхнула волосами Казимирова. – К тому же, к чему и ваше, шеф. К любви, смерти и деньгам!