Некоторые подробности этих выступлений сохранены в народных, не всегда внятных, воспоминаниях. Так, после жестоких изъятий продовольствия в мае, в июле 1918 г. восстало до 32 колоний Камышинского уезда с центром в Келлере (Караульный Буерак). Имелись расчеты на поддержку казаков. Важным толчком послужило пастырское обращение епископа Алоизия Кесслера о неприятии коммунизма. Основные события, с убийством многих десятков местных советских работников были вызваны мобилизацией в РККА. Однако крестьяне разошлись собирать урожай, и вскоре последовали карательные акции. Попытка одной из групп восставших на захваченном поезде занять Камышин не удалась. Мариенфельд был сожжен. В то же время камышинские власти эвакуировались на пароходе^>74, то есть слабовооруженные, но напористые массы повстанцев имели шансы захватить уездный центр. Очерк событий 1918 г. дает книга Айсфельдта^>75.

В рамках только что выдержавшего тяжелейшее потрясение курса Совнаркома на сохранение Брестского мира 26 июля последовало предписание советам депутатов Самары и Саратова за подписью Ленина и трех наркомов. «С точки зрения общегосударственных интересов, всякие самочинные действия местных Советов по отношению к немцам колонистам могут привести к весьма печальным последствиям»,  – говорилось в документе. Всякие разногласия с Поволжским комиссариатом подлежали рассмотрению в Совнаркоме. А.А. Герман полагает, что создание автономии преследовало цель «более оперативно и гибко решать все проблемы немецких колоний, не только сузив возможности вмешательства для Германии, но и оградив население немецких сел от негативных последствий самоуправства со стороны местных губернских органов власти^>76. Советская власть удачно для себя успела создать немецкую автономию, пока владела данными территориями. Своя автономия, несомненно, принималась большинством колонистов со знаком плюс, однако они отказывались солидаризироваться с курсом именно большевистского правительства. Практика продразверстки быстро развеяла имевшиеся иллюзии. Вскоре после череды возмущений последовала расплата главным ресурсом. Пресса сообщала: «Саратов, 24 августа. Все советы немецких колоний постановили весь „огромный излишек хлеба“ направить в Москву»^>77. В 1921 г. камышинский колонист выступил в савинковской прессе. Он рассказал о чудовищных вещах, творившихся в Поволжье в 1920–1921 гг., но предварил этот рассказ упоминанием про хорошие урожаи 1918 и 1919 гг. Однако советская система привела к тому, что уже в 1919-м был недосев до 40 процентов. Колонист, вынужденный бросить хозяйство, с семьей из 9 человек, на свой страх и риск отправился в Польшу^>78.

Антибольшевистские выступления немецких колонистов края продолжались. 1–2 января 1919 г. фиксировалось волнение колонистов в Камышинском уезде на почве мобилизации в Красную армию. На левом берегу Волги в это же время – с 3 по 7 января – происходило наиболее крупное вооруженное выступление немецких колонистов периода военного коммунизма. Это восстание в селе Привальном^>79.

Германия могла реализовывать свои задачи проникновения вглубь России и противодействия Великобритании как с красными, так и с белыми союзниками. Большую проблему представляло возможное соединение с Народной армией и чехами. Последние находились уже в союзнической юрисдикции. Но можно полагать, что если бы белые совершили бросок на Саратов вместо Казани, то возобладал бы тот или иной вариант сотрудничества. Проблема заключалась в бешеной динамике развития событий и, соответственно, трудностях прогнозирования и планирования.