Рубин рубином, а Пересвет Лютич завизжал и пришпорил лошадь.

Девочка осталась позади.

Что там!? Что там!?

Не знаю! Чудище какое-то! – ответил ратник, обернувшись на перекресток.

Гони, давай! Гони!

Пересвет Лютич заметил, как лошадь чуть не сворачивает себе шею в попытках укусить его. Тут он осознал, что колотит ее кулаками по спине, словно заскучавшую любовницу.

А впереди снова возникло неведомое и враждебное. Стоя по пояс в траве, взглядом его провожала молодая деваха. Такие же черные волосы, как и у девочки с перекрестка, скрывали ее недозревшую грудь.

Девушка помахала ратнику рукой. Ратник девушке рукой не помахал.

Пересвет распахнул тулуп. На кожаном поясе висела пустая рукоять и несколько лезвий. Примерно с пядь в длину, каждое лезвие покоилось в своих собственных ножнах.

Таковы были законы мира. Для того чтобы убить порождение Нави окончательно, удар должен был нанести именно белый ратник. И именно гравированным оружием. Для убийства нечисти ратники пользовали одноразовые лезвия с рунами «Нужда» и «Треба». Для нежити – вроде упырей и вурдалаков, – в арсенале Рати имелся топор с руной «Чернобог». Колдуны и ведьмы умирали от всего вышеперечисленного.

Сотрясаясь на полном скаку, как брыльки храпящего толстяка, Пересвет кое-как ввинтил лезвие в рукоять.

Не знаю, что там за напасть, но если ты потрешь лампу, обещаю ее убить!

Врешь.

Мамой клянусь!

Ну уж нет. Ворон ворону глаз не выклюнет.

Размахивая руками, на дорогу выбежала молодая женщина.

В ней не было ничего бледного, зловещего или черноволосого. Но от этого Пересвету как-то не захотелось вдруг остановиться, спешиться и узнать какого черта она забыла посередь поля.

Такие случайности не случайны, – подумал он.

– Остановись! – взмолилась женщина. – Пожалуйста, остановись!

Пересвет не питал предубеждений насчет того, что нельзя шарахнуть женщину ногой в челюсть и умчаться вдаль, так и не поздоровавшись. В общем-то, он так и собирался сделать. Однако на этот раз за него решила лошадь.

Коняга сбросила скорость, а после и вовсе остановилась. Пусть ратник и сделал ей больно, но от этого в ней не зародилось маниакальное желание топтать людей. Во всяком случае, не всех подряд.

– Добрый человек, прошу тебя, помоги.

Женщина шагнула навстречу Пересвету.

– Штой на меште!

– Выслушай, молю! – она сделала еще один шаг.

– А ну штоять, бъядь! – заорал Пересвет дурным голосом. – У меня нош!

Ратник назидательно исколол воздух прямо перед собой и женщина послушно отступила. Теперь он мог рассмотреть ее повнимательней.

Обычная баба, коих по местным селениям не сосчитать.

В льняной сорочке с расшитым воротом, юбке и лаптях, она совсем не походила на Зло. А ее гигантская грудь так вообще была олицетворением жизни и плодородия. Но что-то в ней было несуразное. Что-то… ярмарочное?

– Прошу, помоги. Там мой отец, – она махнула рукой в сторону поля. – И какая-то тварь.

– Где?

– Там!

– Где «там»?

– Да там же! В овраге!

– Гм…

– Смилуйся, умоляю!

– А жачем вы поезли в овраг?

– Прекрати свои допросы! Она же его убьет! – закричала женщина. – У тебя совсем сердца нет!? Помоги! Скорее! Прошу!

Когда б нечисть угрожала ему одному, то все было бы проще. Тогда между дракой и пробежкой с шипастым розовым кустом, торчащим из задницы, Пересвет Лютич завсегда выбрал бы пробежку. Но когда дело принимало такой оборот, к разборкам подключался его внутренний справедливый дурак.

Бросить людей в беде будет неправильно, – говорил этот дурак. – Несправедливо, понимаешь?

– И што там за тварь?

– Я не знаю! – заорала женщина еще громче прежнего. – Какая разница!? ПОМОГИ! СКОРЕЕ!