– Мы в кошачьем раю? – спросил я у Клавы, зачарованный великолепным городом.

– Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы? – промур-лыкала Клава и тревожно добавила: – Береги силы. Ты стано-вишься тенью.

Я посмотрел на свои руки. Они стали худыми и бледными. С трудом передвигал ноги. Тяжесть навалилась на плечи. Мы подошли к высоченной башне, напоминающей обелиск. Два здоровенных кота сидели у входа. Один из них взглянул на нас и недовольно прорычал:

– Скорее! Госпожа Баст уже давно ждет вас.

Мы прошли арку и попали в огромный светлый сад. Я оглянулся, но позади нас не было никакого обелиска, только резная легкая беседка и высокие развесистые деревья. Да и город исчез.

– Приклони колени, – быстро шепнула мне Клава.

–А? Чего? – не понял я.

– На колени, – прошипела она и потянула меня к низу за руку.

Я послушно опустился. Даже стало легче. Сил стоять на ногах не осталось совсем. Василий, так же, опустился и склонил голову. Рядом со мной грациозно приклонила колени Клава. Я хотел у нее спросить: перед кем мы… Но не успел. Сверху упал широкий луч яркого света. Возникло видение, будто мираж, постепенно проясняясь, приобретая четкие очертания.

Мы уже были не в саду, а в каменном величественном храме. Среди таинственного сумрака вырисовывались толстые цилин-дрические колонны, покрытые светящимися письменами. Перед нами, в луче света, на кубическом троне с низкой спинкой восседала женщина удивительной холодной красоты. Полупрозрачная белоснежная одежда в мелкую складку облегало ее сильное стройное тело. Левая рука с тонкими пальцами и плавным изгибом в локте, лежала на коленях. Правая держала сверкающий крест с кольцом наверху. Грива рыжих густых волос уложена назад и прибрана яркими тонкими лентами. Лоб опоясывал широкий металлический обруч с большим граненым кристаллом посредине. Кристалл излучал мягкий голубоватый свет. Уши с большими сережками, но странные: внизу мочки человеческие, а кверху поднимались клином и заканчивались рыжими кисточками, как у рыси. Лицо узкое, с резко обозначенными скулами, строгое, но приятное. Я взглянул в ее желтые глаза с вертикальными щелочками-зрачками, и мозг мой пронзила резкая боль. Я тут же опустил взгляд. Пришлось смотреть на ее ноги, обутые в чудные сверкающие сандалии. По обеим сторонам от стоп богини сидели две сердитые кошки, так мне показалось. Одна кошка абсолютно черная с яркими желтыми глазами, другая белая, белее снега. Глаза у нее были чистые, голубые.

– Это и есть избранный? – строго спросила черная кошка, подозрительно оглядывая меня.

– Да, госпожа, – с почтением ответила Неферклава.

– Почему в нем так мало силы? – задала вопрос мягким бархатным голосом белая кошка.

– Он сражался с Анибом. Тот одним из своих подленьких при-емчиков задел избранного мечом, покрытым лунной пылью, – объяснила Клава.

– Он же теперь высохнет, – с сожалением ахнула белая кошка.

– Разреши вдохнуть ему жизнь, – попросила Клава

– Что? – шерсть у черной кошки встала дыбом. – Да как ты смеешь просить об этом госпожу.

– Но мы должны спасти посвященного. Он нам нужен, – мягко возразила белая кошка. – Что толку от него – обессиленного.

– А напомнить ли тебе про его земные проделки, – вспылила черная кошка. – Как он швырял камнями в наших…

– Но, Неферклава разрешает ему жить рядом с ней, – возразила белая кошка.

Это совсем возмутительно. С чего они взяли, что Клава разрешает жить с ней? А кто ее кормит вискасом, да говно за ней убирает? Я решил встрять.

– Это кто кому разрешает, – воскликнул я. – А кто ее на помойке нашел и мыл с шампунью за сто пятьдесят рублей…, – я еще много мог рассказать.