Наёмник вздохнул. Он отвечал за безопасность госпожи и считал, что в нынешнем состоянии, когда мир видится в радужном свете и хочется приключений, лучше возвращаться в гостиницу. Но знал и то, что спорить с Рианон сейчас бесполезно. Только схватить в охапку – и тащить силком.

– Хорошо. И с чего начнём, госпожа?

Рианон задумалась. Улицу Ювелиров назвали так, когда два поколения назад гильдия золотых и серебряных дел выкупила целый квартал. С тех пор большинство ювелиров предпочитали селиться и торговать именно здесь. Для тех, кто добился права состоять в гильдии мастеров или торговой сотне золотых дел, иметь здесь дом вообще стало обязательным условием. Несколько мгновений девушка рассматривала расположенные на первом этаже лавки. Потом ткнула пальцем наугад в ближайшее крыльцо.

– Вот сюда. Мне кажется…

– Сюда так сюда, – поторопился согласиться капитан.

Стоило толкнуть дверь, как зазвенел колокольчик. Стоявшие возле прилавка и болтавшие приказчик и охранник встрепенулись. С одного взгляда оценили благосостояние и платёжеспособность клиентов. Охранник, дюжий, гладко выбритый мужик, так и остался стоять в углу, чуть опираясь на длинную трость. Полую, со свинцовым шариком внутри – намётанным глазом определили и Саутерн, и Рианон. Умеючи такой палкой можно с одного удара остановить бешеного быка. Приказчик, наоборот, засуетился. Выбежал навстречу, сглатывая от нетерпения окончания слов, поинтересовался, что посетители хотят увидеть. Сразу же нырнул в дверь за прилавком и вынес оттуда лоток с разнообразными браслетами, кольцами и серьгами. Причём не только из бронзы, попалось и несколько серебряных вещиц.

Когда одно из серебряных колец, стоило его коснуться, слегка кольнуло подушки пальцев, Рианон поначалу не поверила. Ведь это мечта любого расследования – сразу обнаружить улику. Боясь спугнуть удачу, девушка капризно надула губки и спросила:

– Но это ведь не всё? У вас наверняка есть что-нибудь особенное, и обязательно из серебра.

Приказчик с сомнением посмотрел на посетителей, но Саутерн, который сразу всё понял, уже достал из пояса кошель и покатал на ладони кругляш золотого византина. Глаза приказчика масляно и алчно засверкали, как по мановению руки на столе показался обитый бархатом ящик, где лежали серебряные украшения. Дорогие, работы не ученика, а, самое меньшее, подмастерья. Тонкой чеканки и выделки. Девушка медленно перебирала кольца и браслеты одно за другим, примеряла. На очередном узорчатом браслете, сплетённом из медной и серебряной проволоки, сердце замерло, а потом забилось вдвое чаще. От украшения отчётливо тянуло невидимым простому человеку серным пламенем и запахом вереска. Эту вещь делал одержимый, и не очень давно! Не учёл одного: вещь не продалась сразу, а осталась лежать в ящике. И тёмная сила не расплескалась в воздушном эфире, не исчезла без следа, а лишь медленно принялась стекать на случайно коснувшиеся его соседние украшения.

Саутерн, заметив интерес, равнодушно поинтересовался:

– Сколько стоит?

Но приказчик тоже заметил, какими глазами на браслет смотрела девушка, и цену задрал вдвое.

– Шесть милиарисиев.

– Да имей совесть, у тебя серебро с медью мешано, а ты полновесную монету просишь. Твоему браслету пять нуммиев цена, я десять дам, – возмутился капитан.

Игру «один надбавляет, второй сбрасывает» дети впитывают с молоком матери, но приказчик на предложение вместо полновесных серебряных монет дать с десяток медной мелочи взвился.

– А вы работу посмотрите, так с золотом не работают, как здесь с серебром! За такой браслет вообще надо полновесными византинами платить, а я всего шесть милиарисиев прошу!