– А ты как думала! – ответил завравшийся Саня.

– С ума сойти!.. А как зовут это чудо? – спросила Света.

И Саня сообщил, что это чудо зовут Юлькой…

Наврав с три короба, учитель географии некоторое время стоял у телефона и размышлял, зачем он это сделал. Так ни до чего и не додумавшись, он вдруг почувствовал, что ему просто необходимо Юле позвонить и узнать, не помирился ли уже одиннадцатый «А» со своим наставником. Шестой урок кончался через три минуты. Но Юлин мобильный не отвечал. А добираться до дома ей было минут двадцать, прикинул Саня. Ну, может, в магазин еще зайдет… В общем, через полчаса можно звонить… Полчаса прослонявшись по квартире, потому что ни о чем другом думать он не мог, Саня набрал номер.

– Юлю можно? – сказал он, отчего-то даже забыв поздороваться.

– А она к тебе пошла, Юра… – ответили в трубке.

– Это не Юра… – уныло доложил Саня. – Это Александр Арсеньевич… Здравствуйте, Серафима Константиновна…

– Ох, простите, не узнала! – засмеялась мама Юли и Жени Петуховых. – Вы ведь всегда Женьку спрашиваете. А Юльку Шамин постоянно вызывает, вот и перепутала. Нет Юли, она к Шамину пошла, занимаются они вместе. Раньше всё он к нам ходил, а теперь вот она к нему – недели уже две – ходит…

– Спасибо, – вежливо сказал Саня. – Извините за беспокойство.

– Да что вы, это вам спасибо, что возитесь с ними, Александр Арсеньевич… – Голос у мамы стал напряженным, растянутым, будто она решалась сказать нечто, но была не уверена в том, можно ли говорить. – Вы бы… поговорили с Юлькой…

– А что случилось? – испугался Саня.

– Пока ничего… – значительно произнесла мама. – Но ведь – выпускной класс… А она такая безалаберная стала… Уроки совершенно не учит, придет домой, сядет, будто учебник читает, а сама смотрит мимо и улыбается… И зачем она с Юркой занимается! Он, видите ли, попросил. Учиться надо было, а не собак гонять. И она тоже дурочка безотказная… Да мало ли кто что просит, что, всем и помогать? И почему она к нему ходит? Чем им тут не занятия?! И чем они там занимаются? «У него, – говорит, – днем дома никого нет, и никто нам не мешает…» А здесь им кто мешал?!

Александр Арсеньевич сказал мрачно:

– Мне не нравится то, что вы говорите о своей дочери.

– А мне нравится? – жалобно спросила Юлькина мама. – Он же этот… ну, забыла слово, не наше…

– Скинхед, – машинально сказал Саня.

– Ну да. А в общем, хулиган! Кто его знает, что у него на уме? А она влюблена в него, я же вижу! Лола Игнатьевна про эту любовь в старших классах нам таких страстей порассказала на родительском собрании!.. Боюсь я, Александр Арсеньевич, ну вот что мне делать?..

Но этого Александр Арсеньевич не знал…

Хлопнула входная дверь – это вернулся из школы Боря.

Он пообедал в одиночестве (Александр Арсеньевич обедать не пожелал) и ушел на работу – носить телеграммы. Александр Арсеньевич лежал у себя в комнате и смотрел в потолок. За окном была осень – тоскливое, гадкое время года, когда и жить-то не хочется… Александру Арсеньевичу, во всяком случае, не хотелось…

Наступил вечер, вернулись из школы родители. Сначала Елена Николаевна, потом Арсений Александрович. Они ходили по квартире на цыпочках, потому что сын лежал и делал вид, что спит… Вернулся с работы и Боря, а Александр Арсеньевич все «спал».

«Завтра начну новую, правильную жизнь, – думал он. – Это даже к лучшему. Давным-давно надо было прекратить это недопустимое безобразие…»

Александр Арсеньевич был зол и несчастен. Его и раньше мучило его неправильное отношение к Петуховой Юле из одиннадцатого «А». Он ведь понимал, что это неуместно, предосудительно. Ведь если все учителя примутся влюбляться в учениц (а он отдавал себе отчет в том, что он именно влюблен, и никак иначе это чувство определить нельзя), то это что же будет?! Недопустимое безобразие – вот что будет. И это тоже иными словами не назовешь!