Собрав волосы, я перекинула их вперед и внимательно посмотрела на свою спину, а точнее на место под шеей, где у любой омеги должен быть особый «рисунок» – пять круглых родинок, расположенных симметрично друг от друга в виде латинской буквы «V». Такой есть у моей мамы, и такой рисунок появится у Моли, когда она достигнет половой зрелости.

Так вот у меня его не было…

Конечно же, всему виной неспособность моего организма вырабатывать меланин, отвечающий за окрас кожи, волос и радужки глаз, но понимание этого не приносило мне облегчения. Ведь это был не единственный признак омеги, который у меня отсутствовал. В четырнадцать лет, когда у меня впервые пришла менструация, в моем организме не произошло выброса особого гормона, который происходит у всех представительниц моего вида. Никаких признаков наступления «течки» у меня не было. А это могло означать только одно – отсутствие овуляции, а, следовательно, и неспособность забеременеть. Родители не смогли отвезти меня к специалисту в другую солнечную систему, мама была уже на последнем месяце беременности, а после было уже не до этого. С тех пор, вот уже на протяжении восьми лет, каждые три месяца я прислушиваюсь к своему телу, к своему духу, в надежде, что вот сейчас, когда закончится очередная менструация, у меня наконец-то наступит этот долгожданный и волнительный для любой омеги период. Но увы…

На мой браслет поступило сообщение. Открыв голоэкран, я увидела, что оно от моего однокурсника. Молодой симпатичный парень, влюбленный в меня по уши и мечтающий затащить меня к себе в постель. Возможно, я бы давно исполнила его мечту, если бы мое либидо было как у нормальной омеги. Но, к сожалению, из-за отсутствия течек у меня совершенно отсутствует интерес к сексу. Я, конечно же, иногда мечтаю о романтических отношениях с прекрасным принцем, но все это больше напоминает детские незрелые фантазии.

Возможно, именно из-за этого я полностью погрузилась в учебу и собственные исследования. Пять лет назад я обнаружила, что у родителей и сестры в структуре духа имеются особые каналы, по которым, как по сосудам, движется духовная энергия. Я ее, конечно же, не видела, но прекрасно чувствовала. Чувствовала настолько четко, что могла изобразить это на рисунке. Мама мне не особо верила, называя все это догадками и теорией, но папа, как человек более близкий к науке, верил мне и считал, что эта моя способность когда-нибудь сможет сделать настоящий прорыв в науке.

Кстати, папа…

Спрыгнув с кровати, я быстро влезла в домашнее платье и поспешила в прихожую, где оставила свой рюкзак. Вытащив из него семь самородков, я поспешила в подвал, где у отца находилась его мастерская и лаборатория.

Некогда заслуженный ученый в сфере кибертехнологий, порядочный семьянин и замечательный отец, семидесятитрехлетний альфа с внешностью тридцатилетнего красавца, Марк Ратрина Амарок сидел за своим рабочим столом и увлеченно разглядывал через лупу крошку с предыдущих образцов самородков, которые я привезла ему на прошлой неделе.

— Привет, пап, — поздоровалась я, аккуратно складывая на стол новые камни, — В этот раз мне пришлось срезать больше слоев, чем в предыдущий. Возможно, следующие образцы придется добывать из другой пещеры.

Марк откинулся на спинку сидения, взял в руки новый самородок и улыбнулся.

— Благодаря тебе, моя радость, я почти закончил свой проект. Хоть Ханна и не одобряет твои вылазки на поверхность, но это все же лучше, чем просиживать штаны на лекциях в университете.

— Эм… да, — согласилась я, решив не рассказывать о преследованиях декана.